— Вас понял, брат Филомен.
Авреллий, в отличии от самого бригадира, говорил на низком готике хуже, чем на языке двоичного кода, который чаще всего используют Механикус. Горло, модифицированное для того, чтобы лучше петь молитвы Омниссии, издавало синтезированный, скрежещущий голос, неприятный для человеческого уха. Кого-то подобное могло испугать, но большинство наоборот, лишь раздражало. Как заметил техножрец, бригадир был плохим Механикус и не скрывал этого. Фактор, раздражающий многих на корабле. Естественно, эти "многие" были из числа слуг Бога-Машины. Остальной экипаж не сильно интересовался происходящим в этом замкнутом сообществе. Однако, в отличии от многих, Авреллию было наплевать на подобное, пока Филомен мог выполнять свою работу. Но непонятно откуда возникшее отношение к техножрецу, причём конкретно к нему, к Авреллию, порой сильно раздражало. И сейчас был именно такой момент. Впрочем, пустотник уже начал привыкать к подобному. После получения известия о переводе, Авреллий был в некотором роде даже рад переводу, но возможность реже видеть рожу бригадира и его первого помощника определённо не стоила того, чтобы подвергать свою жизнь постоянной опасности.
Пустотник постарался быстро ознакомиться с документом. Но за официозом и канцеляритом техножрец так и не понял сути. После этого Авреллий попытался вспомнить задание и путь корабля... Но очень сложно вспомнить то, что услышал однажды и мельком. В итоге ему не оставалось ничего иного, как подчиниться.
— Куда мне идти?