Четыре луча: зеленый, красный, синий и золотой, одинаково отвергнутые епископом, вспыхнули и погасли, даря ту самую милосердную тьму, о которой вопрошал священник. Не было больше идущих к хрустальному шару дорог: только тьма. И Альзас побрел к ней на ощупь, ощутив вдруг, что идет по колено в воде, а потом и по шею, а потом и вовсе озерная вода накрыла его с головой. Но епископ упрямо брел и брел по дну, шар, как магнит притягивал его, не давая ни свернуть, ни повернуть назад. Наконец, детские пальцы уткнулись в ледяной хрусталь сферы и в тот же момент вспышка ослепительного света прорезала тьму. Альзас почувствовал, что снова может дышать, как нормальный человек, понял, что он каким-то образом находится внутри шара, а в следующий миг ощутил, что он здесь не один.
Епископ не видел своего собеседника, это было просто сродни чувству, которое испытывают дети в темной комнате. "Здесь кто-то есть".
- Оно выключилось не надолго, - сказал этот неведомый кто-то. Голос был вполне человеческим, мужским и грубым, совершенно не похожим на тот безжизненный голос, что требовал выбрать путь. - Я вижу, ты один из нас, желаешь того, что и мы все. Порталы нужно уничтожить. Ищи людей с браслетами. Они должны умереть.
И ощущение чужого присутствия пропало, зато снова включились все четыре луча, в сине-красно-желто-зеленом мерцании плыли и переливались десятки и сотни светящихся шаров, от их хоровода закружилась голова, Альзас почувствовал, что теряет сознание.