Глядя на улыбающихся людей в преддверии праздника, слыша искренний смех, шутки и беззаботное веселье, Кано размышлял. Большую часть ранних миссий он проводил в обычных городах, жил среди мирных жителей, но совершенно не разговаривал и не общался с ними, шиноби его клана всегда выделяли ему напарницу, которая брала на себя все моменты взаимодействия с обществом, и это было крайне понятно и логично: мужчины-ниндзя — всего лишь инструмент, заточенный до совершенства на успешное выполнение миссий. Их жизни принадлежат клану, старейшине, Деревне. Женщины-куноичи же как раз в первую очередь овладевали умениями и тонкостями общения, способностями понимать других людей, сочувствовать им, входить в расположение и выуживать нужные сведения, а уже во вторую очередь — клановыми техниками. И такое разделение работало безупречно: ведь каждый город представлял собой огромный информационный океан, со своими течениями сведений и слухов, со своими рыбными местами, наиболее крупной и ценной морской живностью, а так же вездесущим планктоном, что не имел никакой цены сам по себе, но многое видел и слышал. Ни одно известное ему ниндзюцу не позволяло вылавливать информацию из этих круговоротов информации, но их куноичи могли, владея умением общаться. Ему же оставалась самая интересная часть работы, требующая обширных познаний, предварительной подготовки и его уникальных навыков.
Но теперь всё было не так. Он отправился в одиночку, и глядя на тонкости общения, полуулыбки, кивки и всевозможные оттенки жестов, Кано словно видел совершенно иной мир, какую-то церемониальную мистерию с бесконечным множеством непонятных действ, тайных правил и неписанных законов. А между тем ему следовало как-то взаимодействовать с жителями этого города, где-то останавливаться на ночлег, что-то вызнавать... Поэтому львиную долю путешествия Кано просто наблюдал за обычным человеческим общением, силясь понять непостижимые ему ранее законы, по которым общались люди... Однако, как он ни разгадывал эти мистерии общения, а всё же старая проверенная техника хождения парой была лучше одиночных попыток.
Кано отметил для себя двух возможных кандидаток, с которыми можно было бы попытаться построить подобное взаимодействие. Первой была самая настоящая и ослепительная жемчужина — женщина, которую он знал по справочнику шиноби как восьмую мечницу тумана, Шигурэ Андо. Но ослепительной она была не из-за своей внешности: объём её чакры был настолько велик, что казался Кано ярчайшим океаном, постоянно движущимся в её теле по многочисленным каналам и меридианам. Шиноби даже не мог долго смотреть на неё: подобно взгляду на слепящее полуденное солнце у обычного человека, у которого образ светила оставался светящимся пятном на сетчатке, её слепящий образ буквально отпечатывался в его глазах.
Второй была огненно-алая женщина, и хоть её чакра была весьма тусклой, по сравнению с мечницей, однако его глаза безошибочно отмечали, что система циркуляции чакры довольно развита, да и её неуловимые навыки общения, на его безыскусный взгляд, казались просто божественными...
Сам он был облачён в обычную белую рубаху-кимоно, штаны и соломенные сандалии, за спиной красовался большой деревянный рюкзак, что обыкновенно носят бродячие торговцы и аптекари. Содержимое рюкзака тщательно собрано и упаковано куноичи его Деревни, а каждая деталь была им тщательно изучена, как и места, где их можно продать: особые приправы для мисо-супа, смесь из маринованных овощей и морепродуктов для приготовления лапши, редкая выжимка из корней жень-шеня для чайной церемонии, палочки для благовоний для чайной же церемонии и даже пара секретных рецептов приготовления рамена, запечатлённая в свитках. Фундаментом и, одновременно, двойным дном во всём этом и многом другом богатстве и изобилии, являлось его снаряжение и военная форма. Кано выжидал. Сложная диллема выбора между спутницами решалась весьма элементарно. В тот самый момент, когда огненная женщина по своему обыкновению вышла из каюты, он направился к мечнице.
Длинные тёмные волосы, однако, начавшие приобретать более светлый оттенок, завершались довольно длинным хвостом. Черты лица, тонкие, но правильные, будто хранили какую-то внутреннюю гармонию, лишь почти сплошь чёрные глаза выделялись в его облике.
— Шигурэ-доно, — кажется здесь следовало поклониться и молодой шиноби, примерно её возраста, отвесил лёгкий поклон. Однако говорить дальше было сложновато из-за простого незнания, как же строиться общение. Все его проведённые на корабле наблюдения подсказывали только, что неплохо было бы представиться и именно это он и сделал:
— Меня зовут Кано. В вашей Деревне я известен как Касуми-Гакурэ...
— И хоть из-за отданных мне приказов, жители вашей деревни меня не... не хотят видеть, — Кано с трудом подобрал нужное слово, хотя говорил весьма спокойно и гармонично, — я бы хотел вас сопровождать на время этого турнира. В конце концов мы оба несём волю Тумана и при таком скоплении ниндзя имеет смысл держаться вместе.
Он завершил свою речь, ожидая её реакции.
В это же самое время...
— Надеюсь для турнира не надо будет несколько человек, а то будет обидно.
— Уверен, вы легко сможете найти себе напарников ниндзя, — раздался рядом с Тено голос довольно высокого темноволосого человека, одетого в серое рабочее кимоно с грубыми руками обычного трудяги. Растрёпанные волосы, перевязанные лентой, несколько шрамов на суровом лице, вот и весь его облик. Саюри могла видеть его раньше среди матросов.