Бой закончился, а Зоран всё также стоял на прежнем месте и с досадой глядел на сломанное оружие. Присев на колени, он поднял с земли боевую часть моргенштерна и примерил её к рукоятке, но, судя по тому как сильно разъело кислотой металл, было ясно, что восстановлению оружие не подлежит. Вновь поднявшись на ноги, он продемонстрировал обломки оружия подошедшему Гектору.
— Этот моргенштерн подарил мне настоятель храма, в котором я служил ещё событий. Обидно, — сказав так, он выпустил обломки из рук, позволяя им упасть на траву, и продолжил говорить: — Но это всего лишь вещь, страдать из-за её утери абсолютно бессмысленно. Однако это не меняет того, что мне стало не с чем воевать и если у вас в рюкзаке найдётся какая-нибудь захудалая дубина, то я буду рад и ей, — слова про дубину были адресованы уже всем товарищам, не только Гектору.
— А что до Либе, я думаю с кинжалом он спелся давным давно, иначе бы не держал его при себе все эти годы, — сказал жрец, параллельно с этим занимаясь осмотром ран Джавелин и Ролда.
Воительница была ранена сильнее, поэтому лечение он начал с неё, а потом уже направил поток целительной энергии в полурослика и на самого себя. Закончив с ранами, Зоран продолжил говорить:
— Твои опасения резонны, Гектор, тут спору нет. И крыша съехавшая будто бы налицо, но как отличить реальное сумасшествие от горя мужа, у которого похитили беременную жену?
Затем послышался треск веток и Зоран поспешил пояснить Ролду о каком кинжале они говорят, чтобы не пришлось это делать при Либе:
— Внутри кинжала заключена какая-то злобная душа, которая и даёт особые возможности этому оружию. Оно разумное, короче говоря. Мы его нашли несколько лет назад в логове допельгангера.
Закончив разговор, Зоран последовал за Гектором, чтобы послушать, что скажет Либе.