Златовласка взмыла снизу-вверх по восходящей дуге и с влажным хрустом врубилась в слабый безвольный подбородок стоявшего слева безусого юнца, раскалывая нижнюю челюсть надвое - жестоко и внезапно обрывая его короткую жизнь.
Юноша уставился расширившимися от ужаса и шока глазами на Брана и только затем скосил их на лезвии секиры, засаженной почти до середины его рассеченного носа. Зенки солдата, дернувшись, закатились и он, выронив алебарду, бухнулся на колени, как небрежно брошенный стоймя куль картошки. Воин упер ногу в окровавленную грудь солдатика и рывком вытянул топор, окончательно превращая лицо мальчонки в одну страшную зияющую рану. Осколки его выбитых зубов брызнули в грязь, а язык вывалился и повис куском мяса...
Получив удар кинжалом в бок, солдатик отпрянул и поднял к глазам трясущуюся окровавленную руку, которой он прижал свою рану. Вид собственной крови заставил его скинуть оцепенение и с яростным рыком взмахнуть алебардой, собираясь развалить колдуна словно тушу при разделке, но внезапный укол бардовской рапирой в подмышку заставил парня сбиться с полушага и вогнать свой дрын в землю у самых ног тифлинга.
- Всегда пожалуйста, «приятель» - дернул уголком губ Максимус, выдергивая клинок и делая отступ назад
Но такая предосторожность была излишней. Скимитар подошедшего с другой стороны Бренда, глубоко врубился в шею тяжелораненого солдата и с нажимом вырвался в брызгах крови рассекая глотку от уха до уха. Парень покачнулся и завалился вбок, захлебываясь собственной кровью.