К некоторому удивлению Хелдера на церемонии прощания с павшими товарищами присутствуют лишь он, Максимус, Элан, Киррек и, как ни странно, Киприан. Темный эльф при этом выглядит как котяра дорвавшийся до лукошка со сметаной. Только не облизывается с довольным видом и яйца свои не вылизывает. Хотя о последнем Бран был не так уверен. Кто этих дроу знает…
Отец Гидеон читает заупокойную молитву, осеняя три могилы своим моргенштерном, служившим божественным символом Латандера – Утреннего Владыки. Когда толстый жрец замолкает и кивает землекопам, бард достает из-за спины лютню и, с первым комом земли кинутым в ямы, пробегается по струнам. Всегда несерьезный и разбитной Максимус на этот раз изменяет своему привычному веселому, похабному репертуару. Он выдает скорбные, но красивые аккорды какой-то незнакомой песни. Внезапно ее подхватывает звучный женский вокал, аккомпанируя себе игрой на барабане. Обернувшись, люди видят идущую к ним темную эльфийку.
Ah flundi eni, ohr vidi, gal ah un vere yulsi
Ni vik ni, an hine veni, vie fadi ni ee, troni
Blide oh vline ranun, yunagwei, bore dile vey gore du ni
Ah flundi eni, ohr vidi, gal ah un vere yulsi
Blide oh vline ranun, yunagwei, bore dile vey gore du ni!
Это была старинная песня на общем наречии Подземья, которую пели тоскливыми ночами в гладиаторских казармах перед большими игрищами. Было странно, но тем не менее приятно, что кто-то из наземников ее знал…