В темноте, черное на черном, будто два невидимки. Вы.
Лизкины волосы сверкают драгоценной белизной – не просто блондинка, не рыжая какая-нибудь или соломенноволосая девчонка – холодной платиной сверкают лунные волосы нашей Музы. Зимние волосы. Нежные, как пух, такие длинные и ослепительные – прекрасные пряди. Комната тает в сумраке, за окном бушует гроза – всё чаще дышит Лизочка, глядя на тебя темными своими глазами.
И какими глазами!
Словно штормовое небо за окном. Зеленые с серым. Глаза, которые умеют менять цвет – этим и хороши серо зеленые глаза: они могут выглядеть карими, могут казаться призрачноо серыми на свету. Или сейчас – как две бездны!
Артур там. В небытие. Он понял намёк и остался на кухне, наморщил лоб страдальчески потирая очёчки:
- Так, а что я отдал-то? – и трубку, значит, своего попорченного телефона вертит в руках. – А чего получил, па-ацаны?
Недопетривает.
Микки. Бедная эта рыжая собачка улеглась спать на стуле, скрутившись тревожным калачиком. Зомби продолжали царапаться в дверь. Густые, насыщенные запахами электричества, минуты текли одна за одной – как капли смолы, струились по стенам холостяцкого твоего жилища. Вовчик.
Лиза, была здесь Вся целиком: со стрингами своими, с юбчонкой, с легкими запахом пота пробивающимся сквозь парфюм. Жара же. Июль же. Санкт-Петербург же утопает в зное.
- Да, Володя. Ты что-то хотел сказать? – слишком опасно, слишком близко оказалась Муза. Нарушила твоё личное пространство вторгаясь... куда?