Она не отстранилась, не испугалась, не затрепетала будто птичка пойманная в силок. Она ответила на поцелуй с чувственной страстью молоденькой совсем девушки, - той самой девушки блондинистой, которая хотела любить. Жить. Хоть раз! Хоть перед смертью. Сделать отчаянный этот, терпко-сладкий глоток воздуха всей грудью, чтобы запомнить и забрать с собой хоть что-то.
В стылую могилу.
Лиза вдруг обхватила твою шею, отдаваясь поцелую. Языком. Губами. Прикосновениями своими. Кончиком носа ткнувшего в горячую твою щеку: острые ноготки оставили царапины на твоей коже, белые зубы чуть прикусили губы.
И кровью пахнуло тогда, и страстью цветочной и жарким этим, огненным прямо таки желанием. Сейчас могло случиться многое - когда владели инстинкты и кабинка летела между небом и землей. В никуда. Из ниоткуда.
А потом всё закончилось как водится. Лифт приехал на девятый этаж - безобразно тривиально распахнул свои двери-зубьям, приглашая на выход. И Микки вдруг разразилась противным лаем, и ветер треснул где-то в вышине тяжелой дверью. Предательски зашуршали целлофановые пакеты с продуктами, отключился свет.
Лампочка в лифте всё еще горела рассыпая снопы тусклых лучей, а осязаемо-синяя мгла затопила площадку липкой синевой. Вы доехали. В это тенистое болото фиолетового цвета, черного цвета и гнетущей какой-то, безобразной синевы.
Артурчика и Стасидзе видно не было.
Зато тьма казалась одушевленной - она смотрела на вас заключенных в коробку света. Она ждала когда вы покинете царство этой уютности и шагнете в её объятия. Она высматривала вас терпеливо, будто кошка охотящаяся на мышь.