Дрег на несколько секунд остановился, зачарованный проповедью чужака. В нём чувствовалась искра. Он был хорошим оратором. Может даже лучшим из тех, кого он встречал за свою жизнь. И по своему, северянин учился у него. В пути не выбирают источник, из которого пить. Время ученичества коробейника закончилось многие годы назад. И теперь только мир вокруг мог его чему-то научить.
Угрожающий треск над головой балок. Первый уголёк, упавший сверху, прямо на пол разбился на сотни мелких искорок. Дрег дёрнулся всем телом, стряхивая оцепенение. Несмотря на дымный чад, помалу заполняющий часовню, ветер с улицы уже холодил его лицо. Шапка валялась где-то на полу, позади, сброшенная отчаянным жестом, и больше ничто не преграждало холоду кусать лицо торгаша. Будто сотни мелких иголочек прошлись - но даже это было для северянина настоящим наслаждением. Коробейник с лёгкостью отбросил соблазн, просто выбраться из храма наружу, и побежал к своему мешку.
Боги спасли его не для того, чтобы он через пару дней умер в пути от нехватки еды или потом прозябал в нищете. Нет. Он должен возвеличить их подвиг. А для этого нужны своего рода.. ресурсы. Взгляд профессионального торговца скользнул от по куче. Холодно, равнодушно, рационально. Изящные эфесы, крепкие лезвия – возможно они стоят дорого, столько, сколько ему вовек не заработать. Но не в разорённой стране, не в горящей часовне. Дрега интересовало лишь одно.
Рюкзак. Огромный, сейчас болезненно исхудавший, как животное на зимнюю бескормицу. Словно исхудалый лось.. Отощавший – но живой.
Дрег привычно впрягся в свою ношу. Поднял, крякнул, ощущая привычное, добровольное ярмо, пусть и ставшее куда легче. Торговец ещё раз оглядел кучу – и одним рывком выдернул сумку лекаря. Пригодится.
Пророчества красного жреца. Его обещания солдату не изменили конца старика. Юрген ударил его саблей, и Дрег даже не попытался помещать. На совести этого человека слишком много крови. Даже если забыть о всех тех жертвах, что сгорели до его попутчиков. Сумка лекаря непривычно тяготила левую руку, но Санни, освободившей его там, у жаровен, наверняка понадобятся какие-то лекарства. Торговец не всматривался в её ладонь, но для молодой девушки такие ожоги - большое горе.
Эти стены видели на своём веку многое. И искренние молитвы прихожан. И светлые праздники, панихиду благородных хозяев. Жертвоприношения красного жреца - а теперь и его падение. Теперь к этому всему прибавилось ещё одно зрелище. Гибнущий пророк чужой веры. Красная кровь. Предсмертный хрип. Безмолвная молитва погибающего – и грозные пророчества, видения. Твари во тьме. Всё это лишь дым будущего, огней которые для жреца не наступят никогда. А вот для них – может быть.
Но Дрег был уверен. Перебедуем. Выстоим. Как стояли всегда. Крепко – как боги северян. Далёкие, далеко не всесильные, но пришедшие на помощь. Надо лишь крепко стоять на ногах. Даже если конкретно тебя приливная волна снесёт – для следующих напор воды будет куда слабей.
- Идём, Юрген. Ты совершил свою месть, и тебе незачем гибнуть вместе с этим храмом. Мои боги не зря вмешались. - проходя мимо жреца, тяжело нагруженный торговец вдруг затормозил. Старик, кажется, был ещё жив. В красном просвете разрубленной плоти виднелась кость, глаза уже закрывала смертная пелена. Жрец встретится со своим судом всего через минуту другую, когда кровь окончательно покинет его тело. Или когда балки упадут на него сверху.
В неожиданном порыве, Дрег наклонился. Пожал сухую, безжизненную руку проигравшего бой за свой разум человека. А затем схватил за шиворот рясы и потащил тело наружу. Кровь безнадёжно испачкала тулуп и ладонь. Почему-то это было важно для него. Что это было? Последнее милосердие? Или наоборот? Дрег и сам не знал.
Но почему-то ему казалось это правильным, не дать безымянному для него священнику быть поглощённым этим пламенем. Да, этот старик его возжёг, и сам виновен в своей гибели. Но смертный обряд своей веры должен быть свершён над каждым. Пускай его боги победили, но встреться они при других обстоятельствах, возможно, тогда бы, Дрег счёл Преподобного достойным человеком.