Последний росчерк меча и… грузное тело воина опускается мёртвым грузом на досчатый пол «казарм», в тоже самое время на ближайшую из кроватей опускается и сам Энзо.
«Расслабился, отвлёкся, повёл себя точно новобранец, почуявший вкус победы от трубящего горна» - примерно такие мысли проносились в голове бывшего графа, но слишком краткое мгновение.
Закусив губу от боли, Лорензо потянулся здоровой и хвала всем существующим богам левой рукой к креплениям брони на предплечье, чтобы добраться до раны и пережать мерно сбегающий вниз поток, пока голова ещё не закружилась, а силы не оставили его. Кое-как, наспех, намотав какие-то тряпки и затянув их при помощи закушенного ртом и зажатого в руке конца материи, что ещё пару минут назад была предназначена для сна, рыцарь поплёлся к двери с табуретом в руках.
Честно говоря, он не ожидал, что в полу найдётся достойная подпорки выемка, и что первый же удар о довольно хлипенькую дверь не вынесет последнюю с петель.
Остальное время практически потонуло в тумане. Энзо делал всё движимый инстинктами и вбитыми правилами, нежели собственной головой. Вот арбалет вновь заряжен и вернулся на крючок, вот кинжал отправился в ножны, а ещё несколькими минутами позже раны оказались обработаны и перевязаны. Да не спиртом и даже не выпивкой, солдаты оказались отнюдь не выпивохами, пришлось обойтись обычной водой. Как граф прикрепил к своему поясу ножны, он, наверное, не вспомнит никогда, но менее чем за пятнадцать минут всё было кончено. Лорензо устало прошёлся по зданию, присматривая возможные пути отхода. Один он всё-таки нашёл. Слишком ненадёжный и не правильный, подставляющий его жизнь опасности, если бы не начавшаяся вновь вьюга…
Цокнув языком и пробормоча под нос какое-то ругательства, потирая перевязанную шею, из-за которой теперь было так неприятно смотреть по сторонам, и отправился обратно ближе к камину. Проходя мимо подушки, в которую был спущен дротик с кровью заражённого чумой волка, воин лишь хмыкнул, да уселся возле огня, опершись спиной о ближайшую добротно выструганную дубовую кровать. Взгляд скользнул по окнам, за которыми местные оттаскивали какие-то толи трупы, толи тюки в церковь. Кажется даже увидел как в ней загораются огни, но… почти сразу же угас сменившись сном…
Энзо не услышал, да и не мог, как приближаются солдаты, только звук страдающей древесины, издаваемый дуэтом двери и табурета. Несколько секунд потребовалось воину, чтобы понять, где он и что происходит вокруг. Огня в поднимающуюся, но вполне контролируемую панику подлил стук.
Медлить было больше нельзя! Кинув ту самую подушку с кровью в пламя, а за ней и ещё одну, чтобы задушить огонь и сотворить мрак, Лорензо подошёл к о входу, как раз к началу разговора. Оставив дверь в комнату с камином, что заполнялась понемногу едким дымом открытой, граф скользнул во вторую, а затем тихонечко прикрыл ту за собой. Пройдя до дальнего конца местных «казарм», к самому последнему, дальнему окну, Энзо приложил к слюде подушку, начав как можно тише проламывать себе путь к отступлению, вслушиваясь в звуки. Он ждал момента, когда солдаты начнут выламывать дверь, чтобы в свою очередь ломануться сквозь окно, оставив в образовавшейся дыре подушку, что скроет холодный воздух и даст рыцарю необходимое время, для того, чтобы затеряться в бесконечном водовороте снежинок, что порождала беснующаяся стихия…