Тяжело. Верёвки впиваются в тело даже сквозь одежду. Нет и шанса освободится. Тяжело думать, дышать. Лицо обливается потом. Хороший тулуп. Тёплый. Пот рекой течёт. Коробейник молчал, боясь привлечь внимание жреца. Обвиснув в путах. Лицо обливается потом. Хороший тулуп. Тёплый. Пот рекой течёт. Из под ушанки тоже течёт. Рубаха липнет к телу. Даже ступни будто пропотели. Или чудится? Вот и помогли удачливые сапоги. Хотя отслужили и вправду долго. Можно сказать до конца жизни. Дрег сжался в комок, исподволь пытаясь высвободить хоть немного кисть. Хоть чуток ладонь. Дотянутся..докуда? Не имеет смысла. Он никогда не был воином, у него не было ни малейших шансов как-то дать укорот этому монстру в обличье человека с горящей дланью. Коробейник никогда не был храбрецом и сильным. Он предпочитал оставлять подвиги другим людям. Лучше оставлять другим всё это геройство. Но какая-то малая часть внутри коробейника протестовала против всего этого. Он не хотел быть заживо сожжённым. Преподобный сжегший Адрианну. Короткий крик - девушка успела осознать что с ней происходит. Вонь палёного мяса и волос. И жар, жар, удушающий жар.
Дрег зажмурился. Страшно. Пот ест глаза. А между тем живая огненная купель продолжала ходить между людьми. В голове коробейника речитативом перебирались все имена богов. Много их. И никто не захочет помочь бедному торговцу. Тропа..так не хотелось признавать, но похоже сегодня тот день, когда Дрег встанет на неё. В виски отдаётся биение сердца, а кишки скрутило, почти как от рвотного позыва. Голова кружится. Словно вновь очутился в детстве. Словно вновь стоишь на утёсе, и слушаешь ветер. Словно вновь весь мир под ногами дрожит в такт ритму. Но мёртвые герои, на чьих вырванных окаменевших сердцах живут их далёкие и расплодившиеся потомки, не приходят на помощь живым торговцам. Даже если те - немного их крови. Или? Бесшабашность овладела торговцем. Он дёрнулся всем телом, скидывая морок и оцепенение. Тряхнул головой. Шапка прилежно осталась на месте.
- Эх, имперец. Сколько зла вы принесли на эти земли. Чума и гибель одна от вас. Жена моя от вашей хвори помёрла. А теперь и людей теперь жжёте. Это и есть гостеприимство ваше? - первые тихие слова, полные горечи и сожаления покинули язык торговца. Словно предупреждение, на языке стало горько. Остановись. Сбереги себя ещё на пару минут. Подохнешь - так хоть последним. Обернёшься назад, успеешь душу свою к Тропе подготовить. А там глядишь и Очаг близко. Но какая-то малая, очень храбрая часть Дрега сейчас взяла верх над основной его сутью. И взяла под контроль его язык и слова.
- Жрец П-пламени! - придушенный крик, словно торговец прямо сейчас задыхается. Чёртов пот. Лезет в глаза. Как же здесь душно. Дрег, насколько это возможно приосанился на верёвках, пытаясь визуально стать больше.
- Я - Дрег. Я родом с севера. С того места, где всегда холодно. Где всегда были долгие и злые зимы. До того как стать торговцем, я был печником. - Дрег облизал губы. И что? Что дальше? - Ты, жрец, поступаешь неумно! -
"Да, правильно, а теперь назови его безумным слепцом, и пусти пену изо рта, словно обожравшийся грибов проходимец. Будете на пару народ потешать." Издевательский и желчный голосок здравого смысла походил на голос Эрнесто, и сейчас звучал на самом краешке сознания. "Ты и вправду забыл пословицы? Переспорить жреца, принести воду в решете!"
Но Дрег родился на севере, и даже в столь критический момент он не мог забыть, что иная ипостась воды - это снег и лёд.
- Да послушай же ты меня! Пламя, которое разжигаешь - это пожар, а никак не тёплый очаг, у которого можно согреться, который может прогнать холод! Ты...ты..пускаешь красного петуха самому себе! Это как..как сжечь тёплый дом, в котором можно переждать всю зиму, и греться у огромного кострища одну ночь! А потом сдохнуть от холода на пепелище которое сам устроил! Ты правда хочешь миру и себе такой судьбы?! Неужели ты не видишь ошибку? Твой бог позволил лишить тебя глаза - он хочет показать тебе правду! Ты слеп на одно око - но ты не глух, нет. Так прислушайся же! Или сам ты не пламя, а лишь рдеющий уголь? -
Коробейник выдохнул и обвёл часовенку взглядом. Жаровни были так близко. Глотка пересохла. - Эх, попить бы. - Взгляд торговца вновь упёрся в жреца. И его взгляд был твёрдым, как у человека, который не сомневается в своей правоте ни на йоту. Такой взгляд достигается долгими тренировками..и уверенностью в своей правоте. Кроме того у него было два глаза - против одного. Почему-то это совершенно не облегчало задачу.