"Никогда. Никогда ничего не проси у высших сил. И уж тем паче - никогда ничего не требуй. Они же могут и прислушаться, дав желаемое. Ты, кажется, недавно возмущалась, что твоя смерть слишком холодна, идиотка? Как говорят жрецы: не волнуйтесь, ни одна молитва не остается без ответа. Кажется, сейчас согреешься." Первое, что Санни почувствовала, приходя в себя, нестерпимый жар. И тошноту. Но ко второму она уже притерпелась. Яркий свет ударил в глаза, она зажмурилась, вновь приоткрыла осторожно веки, давая привыкнуть. Это она зря. Не стоило зрелище того, чтобы вообще глаза открывать. "Уж лучше бы они нас и впрямь отравили". Языки огня плясали на лице Преподобного, белая повязка на глазу покрыта красными пятнами. Отсвет пламени? Кровь? "Кажется, кто-то его основательно приложил". Это бы принесло удовлетворение. В другой раз. Не сейчас. Санни подергала веревки за спиной, безуспешно пытаясь распутать. Безнадежное дело. Но смотрела только на старика. Он был похож сейчас на демона. И таким ей нравился гораздо больше, чем раньше. Слава всем богам, пропади они пропадом, не будет больше этой притворной доброты, от которой её с первой встречи со жрецом тошнило не хуже, чем от их похлебки сейчас. Будет просто... просто огонь. По крайней мере это честно. Надоело вранье, как же надоело. Свое, чужое, все.
Догадаться было несложно. Даже ей, не особенно разбирающейся в религии. Огненное жертвоприношение. Значит, все-таки Урфар? Не похож ведь. Или еще какая-нибудь секта? Как там пела жрица? Сания попыталась напрячь память, это все было, казалось, вечность назад. "В руках наших алые стяги, и пламя по жилам течет". Алые, демон тебя задери. Можно было и раньше вспомнить. Впрочем, какая разница. Помощи ждать некуда. Она вспомнила о кинжале под накидкой. Кинжал Симоны, какая ирония, явиться на жертвоприношение со своим ножиком. "А я везучая".
Маги боролись с чумой огнем, сжигая все, что только можно. Если бы она ушла хоть на день позже, наверно и к ним явились бы люди с факелами. А теперь она к ним сама явилась. Итог один. Может, никуда она и не убегала вовсе, не было ничего этого? Ни дороги, ни вьюги. Предсмертный бред пораженного болезнью мозга. Просто кто-то сейчас зажжет факел. Санни почувствовала, что сходит с ума. Сходить с ума было приятно, не нужно больше думать, как выпутаться. Сумасшедшим прощается все. Даже не выполненные клятвы. Конечно, все это бред, никуда она не ушла. Просто чума. Она, наконец, оторвалась от старика. Почувствовала на себя его взгляд, и отвела глаза. Не выдержать. Полукруг, столбы, люди. "Дочка, когда же ты научишься мыслить здраво". Она не хотела мыслить здраво, она вообще не хотела мыслить. Сойти с ума и потерять сознание. Но отец же не отстанет. Он всегда был дотошным, когда у Санни что-то не выходило. Никакой снисходительности. Еще раз и еще, пока не получится. "Я не могу мыслить здраво, папа. Мне жарко". Ладно, придется попытаться. Отец ведь не отстанет. Положим, она могла бы выдумать вьюгу, и чумных волков, и оленя, и даже Преподобного демона, но их-то она выдумать не могла? Это кем надо быть, чтобы выдумать аристократку, тянущую ее по снегу? Дитриха, закрывающего собой детей? Доктора? Каталину? Всех остальных? Нет, такое ей точно не под силу. Это не бред. Всего лишь ловушка. Всего лишь. Пустяки какие, подумаешь, их всего-то сейчас сожгут.
Санни вдруг совершенно успокоилась. Пропал куда-то страх. Она переводила взгляд с одного силуэта, на другой. Кажется, тут не все. Детей нет, рыцаря. Удалось сбежать или... Помощи ждать некуда. Имперский гарнизон и никого вокруг. Знал ли тот черноволосый солдат, что их ожидает? Судя по последнему взгляду, что удержала память, знал прекрасно. Похоже, они не первые тут. Нет, солдаты им не помогут. Даже если сочувствуют пленникам в глубине души, никогда ничего не отважатся сделать. Черноволосый арбалетчик даже предупредить ее не решился. Или не захотел. "Да это же смешно. Ты уже готова искать помощи у имперцев. С таким же успехом поищи ее у вон того мужика в центре круга. С чего ты вообще взяла, что они вообще хотели бы вам помочь? Это же их ловушка, дура". Всё так, и всё же, всё же... Она вспомнила взгляд парня. Как будто вьюга вымела из души все лишнее, все уже не нужное. Ненависть. Та самая ненависть, что заставила бросаться на волков. Её больше не было. Не осталось. Выплеснулось до капельки, до дна. "Я вас прощаю, - сказала она невидимому арбалетчику, - хотя тебе, наверно, и нет до этого дела".
Она снова подняла глаза на Преподобного. На этот раз без всякого трепета. Богов нет. И демонов нет. Есть просто люди. Которые научились махать мечами или махать заклинаниями. Какая в сущности разница. А людей незачем бояться. Смерть не минует никого, не в людской власти ею управлять. Смерть есть разложение материи, окончательное и бесповоротное. Все что может этот Преподобный - это сдвинуть сроки. Или поднять неживое. А их души останутся при них. Да кому оно нужно, этакое сокровище. "Видишь, папа, я научилась мыслить логически, ты был бы доволен". Нет, он, пожалуй, доволен бы не был. Он сейчас бы на ее месте начал, наверно, изучать обряд. С папы сталось бы, проявлял бы научное любопытство, пока не сгорел. Действительно, для чего же это нужно. Как же это... когда, чтобы усилить действие лекарства вносишь совершенно нейтральный сам по себе компонент. Катализатор, вот. Они Преподобному нужны, как катализатор. Только вот...
Сания поймала взгляд Преподобного. Вот кто совсем свихнулся. Столько ненависти, откуда. Неужели, она выглядела так же? Тогда, в лагере. Она даже не стала притворяться спящей. Бесполезно, да и надоело притворяться. Она дочь своего отца и умирать, дрожа от страха, не будет. А лучше вообще не будет. Может есть у них шанс? Крохотный шанс. Они все надеялись. Отец, Тьер. Знали, что бесполезно, но искали вакцину и надеялись до последнего. А те, кто надежду потерял, жгли города. Еще живых, и уже мертвых. "Я выбрала".
- Подождите... Скажите одну вещь... пожалуйста... Для чего? - спросила она безумного старика и голос не дрожал. Ну почти не дрожал, если быть честной. - Для чего нас было будить? Разве спящие хуже горят?