Они звали.
Их голоса становились всё дальше. Их фигуры мелькали где-то за снежной пеленой. Их руки тянулись к тебе призывно…
Их лица едва различимы.
А ты – надрываешься, кричишь им в след. Не уходите. Не покидайте меня.
Ты бежишь, скидывая меховую накидку. Принимая на себя удар стихии. Порывистый ветер срывает дорогой тебе алый плащ и уносит в небо – алое пятно среди снежной мглы.
Ветер бьёт в лицо. Окутывает высокую фигуру снег, осыпается за воротник, причиняя резкую, обжигающую боль. Немеет тело.
Ноги вязнут в сугробах, что ежеминутно растут – снегопад всё не заканчивается. Снегу почти по пояс, двигаешься рывками вперёд.
Выкрикиваешь имена поочерёдно. Откликаются. Почти неслышно никого теперь. А холод сковывает, наступает могильная тишина…
Но они возвращаются. Бредут, скривившись, прямо к тебе. С разных сторон. Они вернулись. За тобой…
Всматриваешься. Тревожно становится.
Другие лица. Безэмоциональные. Бледно-синие, помертвевшие, полуразложившиеся. За каждым из них развивается алый плащ.
«Нет… Нет!..»
Разворачиваешься. Хочешь убежать. Но они – повсюду. Окружают. Расстояние всё меньше…
Их руки…
Ледяные…
Рвут, рвут…
…Лин проснулась от собственного крика. Короткий, надсадный, но хриплый вскрик. Девушка вздрагивает и открывает глаза, ощущая бегущие по телу мурашки. Щупальца страха ещё крепко сжимали её сердце, но Лин постепенно приходила в себя. Увидела перед глазами зелёную хвою, ощутила её запах. Поняла, что почти не чувствует собственных конечностей. Несмотря на тёплый настил из мехового плаща и ветвистый купол над головой, суровые погодные условия давали о себе знать. А яма под елью – не лучшее укрытие в лютый мороз, с избой не сравнится.
Всего лишь сон. Просто сон…
Лин вспоминает. О том, что было прошлой ночью. О рогатом полумёртвом создании, о мороке, что он наслал на неё, отделив от группы…
Шевелится под плащом, сворачиваясь калачиком, прижимая ноги к груди. Детская, беззащитная поза... Теперь ведь никто не видит, она может позволить себе побыть немного слабой…
Так не хочется выбираться из своего укрытия. От меха исходит согревающее тепло… Но надо что-то делать. Подниматься. Идти на поиски. Быть может, шанс найти остальных ещё не потерян…
Девушка потихоньку поднимается. Стряхивает налипший на волосы снег, касается лица. Чувствует кончиками пальцев небольшую ранку на губе – видно, раскусила во сне или пока бродила по окрестностям… Достаёт из-за пазухи зачерствевший от холода кусок мяса, пытается разгрызть. Голод вновь даёт о себе знать. Пожалуй, по пути придётся подстрелить какую-то животину, если в этой местности ей посчастливится наткнуться на её след…
Выбирается из-под веток, и солнечный свет бьёт в глаза. Золотистые полосы лучей раскрасили бледное полотно редколесья… Так спокойно. Так ясно и тихо. Вдыхает свежий, морозный, с нотками солнечного тепла воздух. Прикрывает на миг глаза…
Слышит звуки. Пение птиц. Слышит чужое дыхание. Кто-то ворочается, топчется на месте… Слышит голос Сании.
Распахивает глаза, вглядываясь в барханы сугробов.
Тут и там – очертания засыпанных снегом людей. Знакомая рыжеволосая голова маячит в ветвях так близко расположенной ели...
Что-то ёкает внутри. Растекается жгучим теплом. Радость. Искренняя и неподдельная радость. Смятение в глубине души. Истина, что она упрямо не принимала, раскалённой иглой обожгла сознание…
- Подъём! Солнце встало, не прохлаждаемся! Максимилиан, выбирайся уже из-под сугроба, ещё чего отморозишь, - весело кричит Лин, чувствуя, как к ней возвращаются силы.
Идёт вперёд, проваливаясь порой. Помогает Уне и Санни подняться, выбраться из-под дерева, подав руку. Улыбается, и отчего-то собственная улыбка кажется ей сейчас до ужаса глупой.
Двигается дальше, не останавливается. Видит скорченную под деревом фигуру. Без плаща. Всё встаёт на свои места, обладатель меховой накидки находится тут же.
- Доброе утро, рыцарь, - с улыбкой накидывает плащ на Энзо. – Ваш плащ пришёлся мне очень кстати. Вещь просто превосходная, отлично под ней спалось, - чуток издёвки, но беззлобной.