Дрег смотрел на промысел богов. На гибель маленькой жрицы, почти девчонки, храброй и сильной, с волей и мудростью чуждого ему Урфара в сердце. Она была достойна жить на Севере. На смерть Оравера, могучего кузнеца, выронившего свой молот. Сильные руки поникли, борода окрасилась кровью. Волки рвут его, рвут на части гиганта. Коваль был куда сильнее, чем коробейник, но даже его неоспоримая стать и сила спасовали перед тремя волками. Северные боги пришли сюда. И это их жестокость, их воля, что никто из людей Севера до сих пор не пострадал. Уна, чьи движения столь стремительны, что её меч опережает животных на три шага. Белая даже в этом пляшущем полумраке полоска клинка, Рыцарь Энзо, ставший скалой для голубки-Каталины. Хотя какая голубка, вон как клекочет, требует и угрожает. Орлица скорей. И он. Торговец. И тоже цел.
Здесь, у костра, почти безопасно. Шваркс у ноги, жмётся и скалит клыки на серые тени. Проклятые твари скачут среди людей, пытаются отхватить кусочек ещё живого, кровоточащего мяса. Можно вновь поднять арбалет. Безумная мысль - вытащить из рюкзака кое-что, и облить волков, пусть носятся палёными тенями во тьме, валяются в снегу, пытаясь потушить угли в свалявшейся шерсти. Мысль была соблазнительна, и должно быть, её нашёптывал сам Агни, всегда радующийся языкам пламени. И даже правильной - в конце-концов, маги боролись именно так. Но доставать из недр рюкзака бурдюк, а затем аккуратно обливать струйкой их и кидаться углями в волков? Долго, глупо, в одиночку не справится. Зато каков бы был эффект! Все бы покупатели точно обратили внимание на Дрега, люди любят всё яркое. Но лохматый был недостаточно безрассуден для такого шага.
И вот, бородач решился. Услышал рокот биения сердца Ирр? А может это Угг коснулся его плеча, подбадривая его огнегривым кивком? - Эйты! Флинт! Сюда! - Крикнул Дрег и перехватив посох устремился к своему мешку. Не приведи Угг, навалится какая-нибудь тварь сзади на мальца, будет плохо. Или это жалкое моровое отродье начнёт трепать рюкзак.. Это же сколько сжечь придётся! Ярость поднималась из глубин души торговца. Злоба человека, чьё имущество выродилось теперь в один-единственный, путь и большой, рюкзак. Все его надежды теперь - в нём. Его - и жизнь довольно многих зависит от этого мешка. Никто не посмеет отнять это у него, пока его сердце способно стучать. Катастрофа чумы не переломила торговца в мелкую щепу, и от неё он будто бы стал только крепче.
- Блохастые, лохматые твари! - начал орать разъярившийся Дрег. - Мои товары бесплатно никто ещё не получал, нет! Ни поганая знать! Ни ебучие разбойники, конченные висельники! Ни клыкастые мерзавцы из окаянных трясин! - потрясая посохом торгаш вошёл в раж. Слюна летела из-зо рта, желтоватые зубы скалились в кривой усмешке. А в глазах светилось безумие, и вера в собственную непобедимость. Ведь северные боги здесь, они защищают своих язычников. Да и чёрное слово, как известно, лихо гонит. - Нахуй отсюда валите, волосатые мешки с чумой! Пока я вам яйца не отбил! -
Наконец, захлебнувшись словами торговец перехватил посох в обе руки - так было удобней, и просто глухо заворчал, словно большой и очень злой зверь. Да, его горловое ворчание было не очень убедительно и громко, но гримаса застывшая на лице, оскаленные зубы, яростный взгляд и самое главное - длинный палка в руках, всё это могло внушить волкам некоторую опаску. Шваркс, опять же, рядом. Единственное о чём Дрег жалел, так это о том, что до сих пор не последовал совету Эрнесто о посохе. Нет его был всем хорош, чуть более массивный и тяжёлый на нижнем конце, ухватистый удобный. Но Эрнесто рекомендовал отдать посох мастерам, чтобы они вырезали часть низа, и залили внутрь жидкий свинец. Старший партнёр утверждал, что в драках такие посохи здорово помогают, хотя сам и предпочитал валашку.