Спокойный и крайне молчаливый обычно рыцарь лишь вздохнул и с укоризной посмотрел на лучницу.
«Даму? А какая здесь на морозе, в лесу, в такой буран, чёрт тебя подери разница кто ты? Да будь хоть трижды принцессой Артодана, хоть обычной крестьянкой, сейчас это, действительно, не имеет ровным счётом никакого значения, потому что ты и они в опасности!»
Вот, что хотел сказать Лорензо, когда нечто необычное в вихре из сотен маленьких снежинок, беспощадно жалящих лицо, привлекло его внимание. И это была отнюдь не дворняга, вечно сновавшая под ногами их сравнительно немногочисленного отряда, а в данный момент скалящая на него свои зубы, но нечто совсем иное. … Просто Энзо показалось, что краем глаза он уловил какое-то странное движение там, где, по идее, никого быть уже не могло, затем снова, и ещё. Позабыв о Каталине и том, что собственная гордость заставляет его хоть что-то ей ответить на всю эту безосновательную браваду, воин резко обернулся в сторону дороги.
Первая мысль, проскочившая в сознании, что это ползёт чудом уцелевший лесоруб, но уже через мгновение, на шерсти вожака, ведущего свою, пусть уже и обречённую на смерть, но всё ещё достаточно сплочённую и верную ему стаю, появился характерный отблеск от костра. А ещё секундой после, под заливистый лай Шваркса, острый взгляд различил и характерные следы, оставленные колдовской чумой. Да, Лорензо никогда не был трусом, он был готов встретить любого, даже многократно превосходящего его врага, но только того, с которым можно было бороться!
Это же проклятие, что империя обрушила на весь альянс, болезнь, что не лечилась ничем, кроме всепожирающего пламени, уничтожающая деревни и выкашивающая едва ли не целые города. Этим невидимым врагом была магия.
- Твою же ж, ... – впрочем, заканчивать рыцарь не стал. Тут и так было всё крайне очевидно. Картина наконец-то вставала на свои места. Волки не отставали от них не из-за того, что не хотели искать иной источник пропитания, а просто потому, что их собственное время и так уже было на исходе. Да и остановились они сейчас не из-за страха, нет! Его больше не могло быть в этих залитых кровью глазах, его вообще не было у тех, кто болен. Они выбирали. Выбирали себе жертву, чьё мясо буду срывать с кости, прокусывая своими пожелтевшими зубами податливую человеческую плоть, чьей горячей кровью испачкают свою морду, пусть и в последний раз…
Воспоминания тут же нарисовали перед глазами картину из пары десятков крестьян, ломящихся в закрытые ворота замка лорда Торнуда, бесстрашные, с такими же полными безумия глазами. Лорензо непроизвольно вздрогнул. Однако переел ним всё ещё оставался один вопрос. Что ему теперь делать?
- Отходим, – достаточно громко, скомандовал рыцарь, вскидывая заряженный арбалет, и снимая откинул чуть в сторону походный мешок. Всё заняло не боле пары секунд, и вот же сумка, а за ней и тяжёлый плащ падают в снег, а Энзо выхватывает один из клинков.
- Я стану твоим щитом, стреляй, - продолжил граф, наконец-то почуявший на себе всю силу бурана и холода.
«Ничего, скоро согреюсь. В бою всё это бы только мешало!» Глаза рыцаря внимательно бродили по стае. Лорензо не собирался стрелять в вожака – это было с его точки зрения глупо. Ведь это не обычная стая. Да, напугай он здоровых волков, всё было бы куда проще, но эти… эти больше не испугаются! Оставалось только дождаться, пока кто-то из больных и замученных голодом зверей не кинется прямо на него, и только тогда можно будет стрелять. А заодно молится всем богам, чтобы лучница не возомнила себя героиней и не начала палить во всех подряд. Жизни остального отряда, равно как и той милой девушки, взявшей на себя совсем недавно роль заботливой жёнушки, а заодно и кинжал Лорензо, рыцаря мало волновали. О них он будет думать, когда окажется позади стаи, а не прямо перед ней.