"Страшны бури и прекрасны бури в Бескрайних Песках, но опасны и жестоки бури севера, бури белых песков".
Смерть коня лишила ибн Сабита надежды быстро добраться до поселения на юге, куда шла вереница беженцев, к которой он примкнул в начале пути. Друг и товарищ, что поддерживал ношу и самого сына Сабита многие месяцы, пал он голода и холода. Но не время было горевать по утрате, надо было держать путь на юг, где солнце было видно. А коня пришлось пустить на мясо, часть оставив волкам, что преследовали путников многие дни. Падальщики ждали, пока беженцы устанут, упадут в холодные небесные пески и станут лёгкой добычей. Но животные не добились этого быстро. Каждый шаг давался путникам с трудом, но сдаваться было рано. Внутри каждого из бегущих от голода их холода горел очень, что поддерживал желание спастись. В душе искателя, пламя полыхало.
Холод, что шёл по пятам за беженцами, удавалось сдержать одежде, вину и движению. Ещё в горах севера уяснил ибн Сабит, что, покуда можешь идти, от холода не умрёшь, но, остановись лишь на мгновение и всё, глаза сами закроются. Навсегда.
Жалел Умар, что не остался в Винтерхолле с Гуттри. Там бы он переждал зиму. Платой за постой стала бы помощь лорду. Как бы далеко от варваров это племя не ушло, им всё равно требовалась помощь, которую мог предоставить восточный путешественник.
Но сын Сабита знал, что нельзя продаваться сожалениям. "Каждое испытание – подарок судьбы", — говорил отец, а Умар соглашался. И этот путь в снегах тоже был испытанием. А потому искатель воспринимал его с высокого поднятой головой. Нельзя было дать слабину, показать судьбе, что ты сдался. Таким людям Фортуна не улыбается.
Даже уничтоженную деревню воспринял ибн Сабит, как знак свыше. Нельзя было останавливаться, надо было идти дальше, несмотря ни на что.
Умар шагал по снегу, как можно реже открывая рот, чтобы не застудить горло. Болезнь в таком положении равна смерти.