Прежде, чем Лаусиан и Хиши ушли в комнату полуэльфа изучать подсказку, выданную искателям приключений Бепом, принц Анвар прочитал короткое заклинание. Его эффектом было то, что глаза уроженца Квадры стали видеть магию.
Сразу волшебник отметил, что он сам и его товарищи мягко светились слабым тёмно-фиолетовым светом, будто прилипшим к их телам. Они все были заколдованы, и заклинание, наложенное на них, принадлежало к школе некромантии, то есть неким образом влияло на жизненные силы искателей приключений. Сам факт этого был весьма неприятен, но больше узнать Анвар из найденных магических аур ничего не мог. Знания подсказывали ему, что возможно на них висит своего рода проклятье.
Совершив моцион вокруг таверны и внутри неё, принц не обнаружил какую-либо ещё магию, поэтому Анвар перешёл к решению следующей проблемы: повторной поимке и выдворению из своей комнаты грызуна. Крыса на сей раз была обнаружена под большим комодом. Там было мало свободного пространства для неё, однако она чувствовала себя, очевидно, вольготно в узком месте. Но против усыпляющих чар непрошенный гость ничего сделать не мог: Анвар точь-в-точь повторил манёвр, достал крысу за хвост и положил её за дверью.
Дыра, через которую пролез грызун, волшебник нашёл в стене под кроватью. Была она размером с кулак. Соседняя комната, кажется, пустовала, поэтому Анвар ничего оттуда через дыру не слышал и не мог там увидеть сквозь темноту. Теперь осталось заткнуть чем-нибудь досадный маленький проём, чтобы огородить себя от мелких вторженцев. И вот здесь вышло затруднение: можно было скомкать кусок ткани и заткнуть им дыру или засунуть в него подушку, но судя по тому, что крыса грызла ножку кровати, её и ей подобных остановить только что-то основательное: металлическое, каменное или твёрдо-деревянное. И ничего такого у него не было, и на глаза не попадалось.
Товарищи принца Анвара тем временем корпели над разгадкой послания, заключённого в подсказку.
Солан, разглядывая записанную им копию, быстро понял, что имеет дело с шифром. Тхеец не знал значений символов дварфийского алфавита, на котором был составлен текст, но после раздумий мог заключить, что в послании не было напрямую записано ни одного слова на дварфийском. Действительно, скорее всего по какому-то правилу шло сопоставление букв данного алфавита с буквами другого. Тут к Солану пришла новая идея: разгадать шифр послания по коротким словам, вариантов которых было не так уж и много, а значит, он достаточно быстро должен будет отгадать хотя бы часть букв. После этого длинные слова с уже известными символами можно будет предположить логически.
Тхеец засел с бумагой, выписывая возможные варианты. Он чувствовал, что у него получается, но полный взлом шифра займёт какое-то время — возможно час или около того... Во всяком случае, дополнительная голова, занятая решением той же загадки, его товарищам не помешает.
Хиши и Лаусиану было намного легче. Гномы использовали дворфийский алфавит для записи своего языка, а полуэльф прочитал заклинание понимания языков и... Закономерно стал понимать символы, написанные в подсказке. Казалось, будто буквы хаотично соединили друг с другом в слова таким образом, что произнести их толком никто не сможет. Ну, кроме демонов: ходит молва об их ужасных непроизносимых истинных именах.
С пергаментом и пером в руках Хиши и Лаусиан выводили букву за буквой, подмечая обнаруженные соответствия. За пару десятков минут они полностью расшифровали подсказку:
На драконьи шахматы эта игра
похожа не зря.
Здесь король воюет против ферзя.
Чтоб победу одержать над ним,
он пешкой вас назначил.
Ваша цель проста и однозначна —
опознайте визиря.
Помимо этого, Лаусиан произвёл ритуал обнаружения магии, но кроме тёмно-фиолетовых аур на себе и Хиши ничего не увидел. Сам листочек с подсказкой от Бепа не содержал в себе следов волшебства.
Спустившись вниз, искатели приключений могли обсудить друг с другом то, что узнали, а также сверить свои отгадки шифра послания. Прочие посетители таверны уже расходились: кто-то поднимался наверх в свою комнату, а кто-то прощался с тавернщиком и уходил. В зале, кроме хозяина, до последнего оставался один только дворф-кузнец.