Ранний вечер следующего дня
Чарльз Сэнфорд возвращался домой, предвкушая ужин в кругу семьи и отдых. Сегодня он провёл встречу с членами "Демократического союза молодёжи", где произнёс все положенные речи и провёл все положенные мероприятия, а сейчас мог отдохнуть от трудов праведных. Оставив машину в гараже, он вошёл в двери собственного дома со словами:
- Дорогая, я до...! - и тут его взгляд упал на его дочь Мэри, сидевшую на кресле в гостиной с таким видом, будто она ждала его... будто готовила ему сюрприз - но этот сюрприз, похоже, не был приятным.
- Привет, папочка, - усмехнулась в лицо отцу Мэри. Весь её вид был вызывающим: её улыбка, её интонации и особенно её одежда - неприлично короткая юбочка, неприлично короткий обтягивающий топик, совершенно вульгарный макияж... откуда в гардеробе её дочери вообще взялись такие вещи?!
- Не "привет", а "добрый вечер", - Сэнфорд слегка опешил, но попытался перейти в наступление. - И что это на тебе надето?
- Я собираюсь пойти с подругами погулять, - ответила Мэри всё с той же улыбкой и, встав, направилась к двери. - Пока, папочка, вернусь поздно, а может быть, завтра.
- Никуда ты не пойдёшь! - возмутился Сэнфорд, преграждая дочери дорогу. - Ты... ты... не смей меня позорить! Ты никуда не пойдёшь и останешься дома и!...
- Ой-ой, не учите меня морали, папочка! - усмехнулась в лицо отцу Мэри. - Сам-то днём читаешь речи о политике, о демократии и всём таком, а ночью трахаешься со шлюхами!
- Кто... кто сказал тебе это?! - поперхнулся воздухом Сэнфорд.
- А ты не читал свежую прессу? - усмехнулась Мэри и, подойдя к журнальному столику, буквально ткнула в лицо отцу разворотом газеты - "Вечернего горна", одного из представителей нью-эдинбургской бульварной прессы. Статья была озаглавлена "Скандал: представители высшего общества тайно посещали БДСМ-клуб" и проиллюстрирована несколькими фотографиями, запечатлевавшими нескольких мужчин и одну женщину во время БДСМ-оргий. Сэнфорд побледнел, когда понял, что знает место, где были сделаны эти фотографии, - это было одно заведение, которое он несколько раз посещал. Это его владельцы установили там скрытые камеры, чтобы даже не шантажировать его - нет, просто вбросить эти фотографии в прессу и разрушить его карьеру?! Или это кто-то из его врагов прознал о его тайном увлечении?? Кто??!
- Ну как? - с насмешливым видом поинтересовалась Мэри, уже стоя у двери. - Ну, я пойду, вернусь вечером или завтра, чао!
- Нет! - Сэнфорд попытался собрать всю свою решимость. - Мне плевать, что пишут в этой грязной газетёнке! Мне плевать... фотошоп это или нет, и кто... состряпал эту клевету, и кто... заплатил этим газетчикам, чтобы очернить моё... доброе имя! Я твой отец, и я приказываю тебе...!
- Отец? Надолго ли? - издевательски усмехнулась Мэри. - Скорее "бывший муж моей мамы" - мама, кстати, сейчас собирает вещи. Просила передать, что собирается с тобой развестись.
На второй этаж Чарльз Сэнфорд взлетел бегом, совершенно забыв об оставшейся внизу дочери. Миссис Сэнфорд сидела у раскрытого чемодана, упаковывая в него вещи, и весь её вид выражал твёрдую решимость.
- Дорогая, послушай...
- Я слушаю, - миссис Сэнфорд остановилась и с преувеличенным вниманием посмотрела на мужа.
- То, что пишут в газете... это ложь... и гнусная клевета. Это мои конкуренты... это эти чёртовы республиканцы... заплатили этим продажным газетчикам, чтобы... опорочить меня... они состряпали эту фальшивку. Ты же веришь мне?
- Я верила, - бросила в ответ миссис Сэнфорд, снова принимаясь запихивать очередную вещь в чемодан. - Я верила, когда ты врал мне, что едешь на деловые встречи, а сам... сам хлестал каких-то шлюх плётками! И ладно бы ты просто завёл любовницу, но это... это извращение! И ты этими губами потом выступал перед юношами и девушками, говорил им о морали, о демократии, об американских ценностях!
- Энни, это всё ложь, это фальшивка...
- Прекрати врать! Ты думаешь, я не могла бы узнать тебя на фотографии? Ну скажи мне, скажи мне, чего тебе не хватало, что ты ходил к этим шлюхам? Секса тебе было мало? Нереализованные сексуальные желания? Ну так нанял бы психоаналитика, а не ходил бы к шлюхам!
Сэнфорд чувствовал себя припёртым к стене, и единственным, что он смог ответить, было:
- Сука! Фригидная сука! - в этой фразе была вся его злость, всё накопленное за многие годы семейной жизни недовольство. Аннетта Сэнфорд слишком много времени уделяла работе и светской жизни и слишком мало - ему. Из-за этого он пользовался услугами проституток, из-за этого теперь его жизнь, его карьера, его семья летела под откос... если бы только эта сука не говорила ему так часто "я устала, давай завтра", снова повторяя это завтра!
- Фригидная?! - задохнулась от возмущения миссис Сэнфорд. - А ты - извращенец! Лживый извращенец! Ноги моей больше не будет в твоём доме! Заявление о разводе вышлю через адвоката!
Когда Чарльз Сэнфорд на трясущихся ногах спустился вниз, Мэри уже ушла, но у Сэнфорда не было сил думать о дочери, её поведении и всём прочем. Всё, всё, что он построил для себя за долгие годы труда, всё рухнуло в одночасье... и всё из-за каких-то чёртовых папарацци! И чем он виноват? Можно подумать, что эти газетчики, эти его конкуренты, его товарищи по партии, которые с готовностью отвернутся от него, - что они святые, они верные мужья, не имеют любовниц, не ходят к "жрицам любви" и блюдут высокую нравственность! Его дочь сама сейчас идёт трахаться как шлюха с каким-нибудь тупым качком, даже не скрывая этого! А Энни - может быть, у неё давно был любовник, и она сейчас спешит сообщить ему, что она наконец-то может развестись со своим мужем, потому что узнала о его изменах раньше, чем он узнал о её?! Что такого он делал, чего не делают другие?
От раздумий Сэнфорда отвлёк звук рингтона, заставивший его вздрогнуть, будто звонок телефона был звоном колокола, звонившего по нему. Дрожащей рукой Сэнфорд вытащил из кармана телефон и нажал на кнопку приёма.
- Д-да?
- Чарльз, - произнёс голос на том конце провода. - До нас дошли слухи о твоих... увлечениях.
- Это ложь! Это клевета, это фальшивка, это происки конкурентов!...
- Я всё понимаю. Но мы не можем иметь на публичной должности человека... о котором говорят подобные вещи, - и Сэнфорд почувствовал, как его сердце оборвалось. Теперь он потерял всё.