Возможно, на бережном взятии руки мисс Рейнольдс стоило остановиться. Н-да, шаг назад. Не отразилось бы это на оплате.
- Ах-кхэм, прошу прощения, мисс. Кажется, случай здесь посложнее, чем то, с чем я привык иметь дело.
Усмехнулся внутренне. С чем он привык иметь дело, хе-хе.
С чем? А вот с чем:
Лысый без лица, меткий сукин сын, светит золотым зубом. Берем! Свинцовый кастет? Чудесная вещь, вызывает ностальгию по юности. "Коза"? Нет, такой штукой только пальцы поотрывает, хлам. И это из нее он чуть не пристрелил Джона? Воистину, пути Господни неисповедимы.
Бородач, живучий черт. Что ты подаришь мистеру Улыбчивому? О, "Маузер"! Модная магазинная штучка. Джон, конечно, консерватор, но подобную вещь стоит попробовать. Или отдать той же Мисс Рейнольдс, ей пойдет. Вместе с мятными леденцами - их Литтлпенни терпеть не мог. Кинжал, хм. Выглядит опасным. И древним. Что ж, они археологи, а не бандиты, потому надо также показать его мисс - пусть оценит. Конечно, это не помешает до конца экспедиции кого-нибудь им прирезать.
Наконец, шляпник. Шляпник! Первым делом Джон схватил с него, конечно, шляпу. Его-то котелок эти засранцы испортили. С него же Литтлпенни снял кисет табаку и старую трубку, а так же по-глупому забытую бритву. "Бульдог" шляпника тоже прибрал, с намерением отдать Отто, когда тот очухается. С этого своего орудия он, конечно, хорошо стреляет, да больно редко.
К концу сбора трофеев заметно повеселел. Раскурив трубку, принялся брить щетину, что-то напевая и глядясь в зеркальце. За этим занятием его и застал лихорадочно бормочущий Дорфмайстер, явно страдающий от раны.
- Эээ, друг. Кинжал пусть сначала глянет мисс - вдруг находка. А ты ляг и лежи, и хватит притворяться, буду собрался отдавать богу душу. Вот котелок и прижигание - идея хорошая, эдак ведь и доктора делают, как я вспомнил. Давай ложись, все сейчас по высшему разряду будет.