Святой отец кивает ободрительно с профессионально серьёзным лицом, мол, «начинай». Раздвигает раскладной стульчик и усаживается на него поудобней. Не глядя больше на тебя и, похоже, особо не слушая, он похлопывает себя по пурпурной и белой рясе. Выуживает зажигалку и сигарету, щёлкает, стараясь извлечь огонь. Ухает притворно-испуганно, когда зажигалка вдруг выбрасывает высокую струю пламени, хохочет, обмахивая ладонью дым. Затягивается с видимым удовольствием. Вытягивает ноги и приваливается затылком к стене, доброжелательным и чуть удивлённым взглядом кося на тебя. В какой-то момент он морщится и начинает делать рукой жест «Всё хватит, хватит», отправляет щелчком пальца бычок в противоположную стену и подходит к клетке, улыбаясь благодушно. Перекрестив тебя, он начинает.
- Знач так, псина. Теперь слушай сюда. Собаки мне действительно нравятся. Поэтому сначала я тебя выебу. А потом съем.
Тыкнул тебя пальцем в грудь сквозь прутья и захохотал.
Священник отходит от решётки и начинает раздеваться. Он аккуратно снимает и складывает робу на стул. Сверху укладывает белую рубаху, штаны и исподнее. На его плечах и спине белеют полосы рваных шрамов, которые могли оставить зубы зверя или кривой клинок. Белое брюхо. Рыжая проволока волос. Толстые руки. Крепкие ноги. Вдруг он предельно серьёзен. Будто сняв одежду, снял с себя весёлость. Он наклоняет голову ниже и поднимает плечи, выгибая спину горбом. Видишь, как на загривке вмиг поднимается длинная рыжая шерсть. Он с проклятием падает на каменный пол со всей силы грудью. Разбивает лицо. Мотает из стороны в строну стремительно укрупняющейся мордой, скуля. Капля крови падает тебе на штанину. Рявкнув металлически, как мог бы рявкнуть паровоз, он вскакивает на ноги, едва не касаясь медной шерстью потолка, а плечами – стен. Вдохнув хрипло грудью-мехами, он сплёвывает. Слюна повисает на прутьях. Его глаза – два налитых кровью лика бешенства. Его мышцы – анатомический атлас. Его член – лом.