Что же он наделал?..
Сердце защемило. Он смотрел в её большие серые глаза, сейчас потемневшие от боли и обиды, и ему становилось не по себе от мысли, что она сейчас страдает из-за него. Из-за его неосторожных, поспешных действий, его момента слабости, который привёл к этой неприятной сцене. Гнев и возмущение отступали, сменились горечью сожаления и раскаяния. Непонимание ещё оставалось, но Чижик, кажется, понимал его причину - он совсем не разбирается в женщинах и в их чувствах. Даже сейчас, когда она заявила, что уйдёт сама, он её не понял. Как это сама? Куда сама? Почему сама - из своей каюты? Это он здесь гость, ему надо уходить. Но все эти вопросы остались невысказанными.
- Отставить уходить, - Федя встал на её пути, постоял пару мгновений и сделал несколько быстрых шагов, приблизившись к ней и заключив в объятия. - Я тоже. Тебя. Люблю, - отчеканил он, привлёк ближе, прижал к груди самого близкого и дорогого человека в своей жизни, голову её себе на плечо положил, пальцами в волосы пламенеюще-рыжие зарывшись, гладя по голове Пчёлку.
Чижик тихо вздохнул, собираясь с мыслями. Он даже не знал, что сказать сейчас и нужно ли что-то говорить вообще. Но чувствовал, что и молчать неправильно. Вырвались у него, правда, совсем не те слова, что он хотел бы сказать:
- Что за странный день... Столько событий, что голова кругом... или меня пьянит твоя близость...
Фёдор Михайлович поспешно замолчал. Прикусил язык, испугавшись сказанного. Как бы Майя эти его слова не поняла по-своему. Как приглашение к близости. Предложение перейти ту грань, что они для себя установили. Или это он один установил? Как бы там ни было, он не хотел, чтобы Майя так подумала, потому что это было бы неправильно, дикой ошибкой было бы.
- Ты права, мы договорились, - выдохнул он наконец, не выпуская её из объятий. - А я и забыл, дурак... Хорошо, что ты мне это напомнила, пока не стало слишком поздно, - голос его заметно подрагивал взъерошенным чижиком от волнения. - Тогда я спрошу... прямо... почему ты это спросила? Не противна ли ты мне, вот это. Разве ты сама не знаешь ответ? Разве не видишь, не чувствуешь, когда я тебя целую и обнимаю? Это... обидный вопрос. Правда. Но я понимаю, что ты сама на что-то обиделась, раз его задала. Усомнилась в моих чувствах. Из-за того, что я отстранился? Но ведь ты же знаешь причину, господи...
Чижик правда не понимал. По голосу его дрожащему в волнении и напряжении, по чувствовавшемуся в нём желанию понять это и осмыслить, Майя знала, что он действительно пытается разобраться. Понять её и её чувства, причину её обиды и своей тоже, возникшей, как снежная лавина образуется из маленького комочка снега. Ему было не безразлично и он хотел знать, что не так пошло между ними. И его сердце... оно так стучало... быстро-быстро...
- Я никуда не уйду и тебя не отпущу, слышишь? - вдруг глухо сказал он ей на ухо. Глухо, но твёрдо. - Пока мы не разберём причину конфликта и не успокоимся.
Слегка отстранившись, чтобы посмотреть ей в глаза, но не выпуская девушку из рук, Фёдор Михайлович неожиданно серьёзным тоном поинтересовался:
- У тебя здесь медленная музыка есть? Потанцуем?