...Она его любила, она тонула в этой сладчайшей своей нежности не в силах остановиться. Горячие губы прижались к его обнаженной груди, робкие поначалу поцелуи сделались смелее - она начала с шеи, по чуть чуть двигаясь вниз. Его тело слегка подрагивало под ее девичьими губами, она чувствовала как он взволнован - как горячо и сильно бьется его сердце, будто птица пойманная в клетку.
Тук-тук-тук. Майя исчезала обхватывая его плечи своими ласковыми руками, чувствуя как его руки, в свою очередь, двигаются все опаснее по её спине. О дааа, это было опасно, прекрасно и одновременно страшно до невозможности! Стайки мурашек порхнули по ее веснушчатой спине, когда его прикосновения сделались горячее и чувственнее! Обнаженная его грудь будоражила ее, заставляя забывать обо всем на свете. Запах разгоряченного Фединого тела мешался с тонкими запахами одеколона, поцелуи становились более насыщенными, проникновенными, чувственными. Не просто мимолетное прикосновение сухих губ, но поцелуи опьяняющие и живые...
Но вот его тихий голос развеял розовую дымку затуманившую взор Майи Юрьевны - Федор Михайлович отодвинулся чуть вдаль, а рыжая дева растерялась. Федя прав, само собой, и великолепная Майя Юрьевна вроде бы сама остановила этот эмоциональный порыв, но...
"Я вам противна?" - задала она немой вопрос.
Странный вопрос конечно, но вполне ожидаемый если человек уклоняется от твоих нежностей уже который раз подряд. Майя Юрьевна растерялась сейчас: она чувствовала как отзывается его тело покорное ее ласкам, но так же видела сомнения на лице Феди, его холодную грусть высвечиваемую синим светом голофильма.
Почему? Майя не понимала, а если и понимала то не совсем: ей было стыдно его целовать, потому что ему стыдно. Но если бы он не стыдился, если бы не начинал и не отходил каждый раз, разве стала бы она стесняться этих проявлений любви?
Серые глаза её расширились тоже наливаясь грустью - так море хмурится перед грозой, темнеет себе потихоньку и теряет свою счастливую голубизну, предчувствуя скорый шторм. Смотрела вперед Пчелка Юрьевна скрестив на груди руки, заледенев будто бы в этом своем немом вопросе, в этом тяжелом звенящем непонимании. Губы её еще помнили вкус его поцелуев - ей было одновременно и жарко, и холодно. Она испытывала гордость в этой своей комнате Пчелиных достижений и одновременно стыдилась, чувствуя как Феде неловко и непонимая причин этой стыдливости.
Вот он снова придвинулся чуть поближе, а Майя застыла рассматривая его лицо. Нахмурились рыжие брови. Тяжелехонькая складка пролегла на лбу.
- Я... - Майя вздохнула продолжая смотреть кино, которого она даже не видела сейчас. - Ну...
Грустный её взгляд прошелся по его лицу, рука порхнула чуть притрагиваясь к его щеке. Без эротизма притрагиваясь-то, а просто и женственно, словно бы желая удостовериться что он живой. Не голограмма остывшая. Не актер кинофильма какой-нибудь.
Но, нет. Кажется живой Федя, кажется настоящий, а вовсе даже не мираж, вот его руки на своих плечах ощущает Молния. Вот дыхание его щекочет ее темечко. Капитан Федор Михайлович решивший нарушить пропасть между ними двумя.
- Я вам противна? - наконец тихонько произнесла Светлова, серьезно глядя в его глаза. - Вы всегда отстраняетесь, всегда прекращаете любые мои попытки, и... Это молчание, оки-доки, оно требуется порой. Окей, я не против молчать! Но вы отодвинулись сейчас. Я вижу стыд на вашем лице...
Махнула рукой эмоционально.
- ... Федя? Что-то не так Майя Юрьевна делает?