Долгий искристый поцелуй, такой себе опьяняющий, такой себе как на качелях горячий и неторопливый же. Ах! Чувство, словно отрываешься от земли – когда в животе твоём звонко-звонко, когда в душе полет, а в голове царит восхитительная, царит будоражащая даже простота, когда всё очень понятно. Есть ты, есть твой мужчина. Есть застывшее мгновение красоты и ни одной заботы рядом, потому что для забот еще будет своё время, но не сейчас, не теперь! О, да-а-а.
Вот какое ощущение возникло у Майи Юрьевны, когда она вдруг оказалась у Чижика в объятиях, когда все ее сомнения уже не имели значения, а был в целом мире только родной Федя. И его красивые брови, и волосы и белая рубашка с крахмалистым воротником наполняли вселенную рыжей Пчелки. И темные-темные ресницы подрагивали на его веках будоража ее кровь.
Её рука легла на его плечи чуть приподнявшись к горячей шее – обхватила эту шею нежно и чувственно, делясь своим горячим пчелиным жаром на двоих. И кажется, это именно он не отпускал ее губы; и кажется, это совершенно точно она не отпускала его губы из своего ласкового плена. А потом, когда уже стало не хватать воздуха и сердце запрыгало в груди, она счастливо улыбнулась:
- Какой вы! Мой зеленоглазый сэр капитан! - и снова рассмеялась, потому как несла сейчас глупость. И глазами его замечательными любовалась в этот момент, и челочкой любимой тоже.
«Федя вы мой Федя. Какой же ты, Федя!»
- Такой искристый поцелуй! Ммм, как фейерверк на вкус, он обжигает, он ослепляет, но его нельзя забыть совершенно точно! Будто бенгальский огонь, сто процентов! И что мы станем теперь делать, мой родной?
Она приложила его горячую ладонь к своей веснушчатой щеке, застыв в этой позе.
- Тогда останемся здесь, мой капитан, вот что великолепная Майя Юрьевна об этом всём думает. Притушим свет и будем смотреть голотелек. Ну, его этот мостик, Федь! Есть время, имеется в запасе немножечко времени для двоих… не станем его терять попусту на переодевания и экскурсии по кораблю. Ёшкин кот, совершенно точно не станем же!
И снова улыбнулась ему, надеясь что она угадала желание капитана Чижика. Федя ведь не желал идти на мостик, это почему-то чувствовалось, что ему пока не хочется идти туда. Он даже как-то вот поскучнел в голокомнате, когда она предложила прийти на его рабочее место. Значит, пусть лучше они останутся наедине. В этом приятном уединении. Вдвоем. В этом опасном уединении! В родном таком плену.
- Садитесь на ваше любимое кресло, капитан! – Шутливо бровь приподняла Светлова, бросая ему охапку подушек с кровати. Знала же, догадывалась же, блин, что он не сядет. – Старое доброе кинцо. Таинственная планета, группа колонизаторов… Мурашечный, будоражащий кровь ужастик! Хорошо. Старый добрый монстрятина Чужой… Робот тоже ничего, человечный такой товарищ – почти как наш Робик!