Майя Юрьевна не смогла сдержать этого своего девичьего любопытства, когда дверь в каюту Чижика неожиданно распахнулась. Словно бы помимо ее воли, озорной веснушчатый нос упрямо подался в сторону дверного проема, а серые глаза не менее упрямо на стеночку-то поглядели, как будто бы желая снова с загадочной незнакомкой встретиться, хотя Майе совершенно точно не желалось с ней встречаться. Будем правдивы! Просто эта блондинистая дама с родинкой, так по родственному поселившаяся в комнате Чижика зачаровывала молоденькую барышню Светлову – вот вроде и не хочется Розу-Мимозу видеть совершенно точно, а не смотреть на неё тоже невозможно.
И Майя поглядела, подалась в ту сторону невольно, желая увидеть эту красивую леди улыбающуюся себе рядом с Чижиком. И ахнула про себя – потому как не было там старой знакомой капитана. Вот не было и всё!
«Хороший друг Светлана» - вдруг вспомнилось Светловой. «Мой хороший друг, с которым мы давно не общаемся» Угу. Но ведь хороших друзей не помещают на стенку, не отдают им самое почетное место возле кровати, чтобы засыпая скользить взглядом по любимому лицу. Ну да, ну да! Они ведь встречались. Настырный Леха Стругачев тогда прояснил у Федора Михайловичана на эту перченую темку, что-то вроде: «Мы с Ланой встречались. Давным-давно, когда вы еще пешком под стол ходили. А расставшись, остались добрыми друзьями….»
Добрыми друзьями. Ага-ага, держи карман шире, Светлова! Ну-у-у нет, это была не просто блондинка и не просто дружба, эта была какая-то личная история недоступная Пчелке Майе. Нечто, совершенно точно не имеющее отношения к семье капитана Светлова и его рыжей дочери; нечто, что очень даже волновало Майю как женщину, бередило ее нервы и трогало за сердце
«Это же инстинктивно чувствуется, ёшкин кот. Вот такие вот исторьицы любая женщина ощущает особенно остро! Окей. У Федора Михайловича было прошлое с этой дамой, а теперь!?…»
Теперь Майя удивленно посмотрела на Чижика, вопросительно приподняв свои рыжие брови – встретилась с его глазами зеленовато серыми, задавая свой немой вопрос. И отпрянула от двери как ужаленная, осознав вдруг, как она сейчас жутко проколалась; как выдала себя в этом своем дурацком любопытстве. Даже раскраснелась вся от смущения, заполыхав как светофор.
- Эммм, нет… Давайте у меня, - экспрессивно кивнула головой Пчелка, чуток проливая какао. – Ааа… Я… Я хочу вам кое что показать. Тебе Федя! Заходи, ммм, через пятнадцать минут ко мне! Давай родной, я страшное кинцо поставлю!
И двинулась в свою каюту решительным шагом, напоследок чутка растерянно улыбнувшись капитану без рубашечки. И уже там, за дверью, в этой своей комнате прислонила к полыхающему лицу ладонь, закрыв на мгновение глаза.
Как стыдно! Чего это она полезла блондинку смотреть!?
Вздохнула. Выдохнула. На своё знамя лиловое поглядела, сокрушенно уперевшись затылком в стену. И нахмурилась вдруг грозно, аки капитан Светлов двинувшись на штурм проблемы.
Какао. Кино. Само собой «Чужие», старая добрая космическая фантастика. И форма! Та самая форма, которую отец велел надеть по возвращении Данко на Землю.
«Оденешь это и будешь выглядеть как человек, Май. Запоминай, дочь. Камеры любят военную форму, а не ту дрянь, которую ты обычно носишь!»
Камеры любят военную форму. И Федор Михайлович будем надеяться тоже полюбит, ибо это была единственная женственная одежда, хранившаяся в комнате Валькирии Светловой.
…Строгая белая рубашка с накрахмаленным воротником, юбка до колен, аккуратные капроновые колготки и туфли к ним. Пиджак, ремень и даже галстук. А на голове шляпка. Военизированная форма медика ВКС, а не хухры-мухры!
«Не та дрянь, которю я обычно ношу!» Шляпка говорила о том, что Майя лейтенант – то есть офиценского звания рыжая персона, а прохладно серый цвет формы очень даже шел к ее глазам, хотя и делал Майю непривычно строгой, официальной такой барышней.
...В чертах её вдруг проскользнуло нечто унаследованное от матери, напоминая о прекрасной блондинке вмерзшей в кусок льда.
Поежившись, девушка распустила строгую шишку, быстренько заплетая косу. Коса как-то освежала, хотя и вносила элемент вольности в этот строгий образ.
«Моя единственная юбка! – задумчиво улыбнулась девушка своему отражению. – Понравится ли она капитану?»