- Офигенно! – нечаянно выдохнула Майя Юрьевна услышав про технологию голографических воспоминаний. Удивительное дело! Значит это даже не ролик, записанный на старую добрую камеру где-то на Земле, а это личные образы Спартака Валерьевича, словно бы отпечаток души выведенный на голо-экран.
А она подглядела, блин!
Девушка чуть зарделась, услышав его дальнейшую речь: сначала Майя немножко покраснела, а потом уж совсем раскраснелась, смущенно опустив длинные ресницы. Но резко дернула головой своей рыжей заставив расплескаться волосы, когда звездолетчик вдруг принялся извиняться.
- Нет-нет-нет! – зачастила скороговоркой Пчелка, горячо поглядев на Спартака. – Не-не-не, не надо извиняться, вот я дюже вумная Пчела о чем. Это самое… Майя Юрьевна благодарна вам за это сто процентов, вот оно что. Я сейчас, секундочку. Олрайт? Помочь мне? Оки-доки. Молоко принесите, пожалуйста! Я… Я – сейчас.
И кивнув головой чуть суетливо, Майя вдруг к планшету своему разбитому обратилась, отправляя короткое послание для Чижика. «Ф.дя. Ч-ч-чут. З-з-за…ржусь. На кхххне». Буквы корябились, плясали на разбитом экране словно в калейдоскопе, да и голо-клавиатура работала из рук вон плохо, а все же… Всё же планшет еще работал и Пчёлке не хотелось расставаться со старым другом, выбрасывать его на помойку словно ненужный хлам.
- Понимаете... – снова поглядела на Спартака, чуть прикусив губу.
Одновременно затеплила плитку, устанавливая кастрюльку на сенсорную панель: не ковшик устанавливая-то, ведь оттуда молоко очень быстро выкипит, а именно надежную такую госпожу-кастрюлю на метафорический огонь водружая.
- В семье Светловых никто о таком не говорит, ну-у-у… не бывает ситуаций, чтобы по душам разглагольствовать там и прочая лирика. Ммм, у нас так не принято, ёшкин кот…А вы! Вы что-то умное рассказали из своей жизни. Окей! Это первый сорт, Спартак Валерьевич, ибо этому не обучиться. Вот оно в чем штука, по мнению эффективной Майи Юрьевны. На вес золота ваши слова.
Приложила руку к сердцу рыжая девушка, отдавая ему свою благодарность.
- И я вам благодарна за это личное, очень и очень, - молоко вылила в кастрюльку, осторожно помешивая на огне. Блаженно зажмурившись к какао принюхалась леди Светлова: аккуратно принюхалась, тонкой ложечкой высыпая эту радость в закипающее молоко.
Щепоть сахара. Щепоть будоражащей корицы...
«А если человек которого любишь, вот тоже – щепоть сахара и щепоть славной корицы, и перец ещё присутствует в нём, и характер сложившийся. Чудесный блин характер, но не самый легкий. Такой характерец, к которому привыкнуть еще надо будет. Верняк! Потому как человек взрослый, потому как не всегда будет легко по первости, потому как только в сказках такое бывает, чтобы шито-крыто-и-корыто…»
Вздохнула Майя.
- Мы с Фёдором Михайловичем вместе прогулялись в голокомнате, ну да, ну да, - тихо, но решительно произнесла девушка, взаимно делясь чем-то личным со Спартаком Валерьевичем. Поглядела на мужчину кивнув головой: радость в её светлых глазах проглянула, любовь жаркая, но и тревога тоже, такая себе мучительная и грызущая задумчивость. - И всё чудесно было, олрайт, только…
«Только Майя Юрьевна боится всё разрушить, ага-ага!»