Он не стал спрашивать, какой он. Ответ легко читался в её глазах, ясно сияющих под лунным светом заснеженной ночи. Все определения и эпитеты, какие только она хотела ему дать, угадывались в этом взгляде. Ласкавшем влюблённого мужчину, вызывавшем ответные чувства. Ещё более крепла его сила, его уверенность в себе и способности её защитить от любых опасностей, его мужественность. А это «Я. Тебе. Верю» пробирало до приятной, сладкой и волнительной дрожи. Мужчине приятно чувствовать себя сильным. Знать, что его женщина за ним как за каменной стеной, пусть даже у этой стены неширокие плечи. Слышать это от неё - это так важно. Говорят, женщины любят ушами. Может, то и правда, но ведь и мужчинам в радость узнать, какими их видят любимые.
- А я не думаю, что ты позёрка, - вдруг уверенно возразил он, выслушав её. Погладил по волосам медвяно-рыжим, зарываясь в них пальцами, когда она прильнула к его руке. - Смел и отважен не тот, кто ничего не боится, а тот, кто боится, но всё равно делает. И напротив, ничего не боящийся смельчак - он безрассуден. А ты что? Ты боишься, но делаешь. В этом твоя сила, Майя. Вот о чём я, дюже вумный Чижик, - хмыкнул капитан и улыбнулся. - Но с остальным соглашусь. Мы не герои из фантастических фильмов. Я не капитан Кирк, ты не доктор Маккой. Мы - обычные люди, и... - он шепнул, повторяя за ней, как лозунг, - это многого стоит: бороться и иногда побеждать.
На предположение Майи о космическом капитане Гранте Фёдор Михайлович неожиданно презрительно фыркнул. Девушка даже вначале не поняла, чего это он на неё фыркает. Но всё оказалось проще.
- Нет-нет-нет, - замахал он ладонью, - космическим его значительно позже сделали киношники-вандалы. Те фильмы и сериалы, что в большом количестве крутят по телевидению, не имеют ничего общего с оригинальным, классическим капитаном Грантом. Морским капитаном Грантом, жившим несколько веков назад в книгах Жюль Верна. А «Дунканом» называлась яхта лорда Гленарвана, который вместе со своей женой и детьми этого капитана Гранта отправился на его поиски, и в итоге они совершили кругосветное плавание. Неужели ты не знаешь? - искренне удивился Федя. - Хотя Верн сейчас - да - не очень-то популярен. Прошли времена классики приключений, эх...
Объяснять, где именно Майя напутала с Лукоморьем, в чём разница между Лермонтовым и Пушкиным и кто такой Дантес, Фёдор Михайлович уже не решился, боясь окончательно засмущать девушку, явно не разбиравшуюся в классической литературе. Это был достаточно серьёзный пробел в её знаниях, но совершенно безвредный, если подумать. У Майи хватало других достоинств, которыми можно было блеснуть перед окружающими, если на то пошло. И вообще... ну их, этих Вернов с Пушкиным, главное, что она Булычёва читала.
- Фу! Кому сказал: фу! Плохая собака! Плохая! - рычал Чижик на обнаглевшую сосискообразную бестию, вырывая из её шаловливых зубов свой драгоценный рюкзак. Она его как-то ухитрилась стащить со скамейки, и капитан, бросившись за убегающим по снегу рюкзаком, накрыл его вместе с Сосиской собой, упав на них в полёте животом и придавив к земле. - А ну отдай! Не то покусаю!
Майя вдруг поняла, что капитан её так веселит. Ему на самом деле было не жалко ненастоящий рюкзак, но захотелось вдруг подурачиться с собакой и развеселить немного ушедшую в свои мысли, погрустневшую отчего-то, милую сердцу Пчёлку. Он даже зарычал на псинку эффектно так, горловым «гррр», и щёлкнул зубами у неё перед носом, вырывая своё сокровище, как Голлум волшебное колечко. Такое игривое, хулиганистое слегонца поведение было больше под стать Стругачёву, лёшкин кот же. Федя что, уроки у него брал?
А потом его заставили вернуться на скамейку, поцеловав в ухо и зашептав смущающие вещи. Куртку он послушно снял, но не сразу - нужно было немножко постесняться для вида, чтобы было интереснее. Хотя он вовсе не для вида стеснялся-то, ага. И было чего - боялся он, что Майя его плечи худые заметит под свитером, его лопатки острые, ощутит пальцами, что не располагает он богатырскими мышцами. Неловко как-то быть героическим мужчиной-защитником, имея совершенно не Кирковскую внешность. Затем вздрогнул, когда Пчёлка ему пальцами в волосы зарылась. Расслабился немного, заулыбался.
- Это так приятно, - признался вдруг Чижик. - Некоторые не любят, когда трогают их волосы. Даже когда это близкий человек делает. А я люблю. И ты тоже любишь, я заметил, верно ведь? Это так... тепло. Так сближает.
Про монстров кровавых и зону отчуждения говорить в такой момент не хотелось. Федя просто промолчал, ничего на это не сказав. Всё равно никаких толковых мыслей по этому поводу у него не было. Он вообще даже не совсем понял, к чему это Майя. Разве время сейчас, разве подходящее настроение для разговоров про чудовищ? Хотя окружавший пейзаж располагает, да... Но не хотелось выпадать из романтического настроя.
Он слегка подёргивал плечами, пока Майя их массировала - то ли от холода, то ли от лёгкого напряжения. Внутри разгорался жар, пламенел нескончаемым потоком под кожей, вызывая мураши приятственные у самой поверхности. Светлова не понимала, на какую опасную дорожку вступила - не на сказочную-то из жёлтого кирпича, ведущую в Изумрудный город, а на хищную тропу через заколдованный лес к чёрному замку, где её ждало чудовище, то ли зачарованный принц, то ли очарованный массажем космический капитан. Майя чувствовала, как горячеет его тело во время массажа.
Снова вздрогнул от щекотного прикосновения к ушку, вздохнул украдкой, а потом без лишних слов повернулся к девушке, хитро смотрящей на него в ожидании решения её загадки, и вместо ответа просто обнял её за плечи и накрыл её губы своими. На этот раз поцелуй оказался более жарким, страстным, требовательным даже. Массаж, признаться, распалил капитана, и этот пыл надо было бы поумерить. Но он не знал, что для этого нужно сделать. Может, ещё в снегу поваляться? Или окунуться в виртуальную прорубь с головой на заледеневшем озере?
- П-прости... - он с трудом оторвался от её сладких пьянящих губ, по-быстрому отстранился, испугавшись, что всё это может зайти слишком далеко для первого раза. Не хотелось портить установившуюся романтическую атмосферу какими-то низменными желаниями. Рассмеялся невольно, нервенно немного. - А ты говоришь - замёрз. Куда там... Твой массаж меня очень даже согрел, - Чижик взял руки Пчёлки и принялся бережно целовать их, каждый пальчик, согревая их своим дыханием, а сам желая поскорее остыть на этом морозе. - Знаешь... я думаю... если экскурсия ещё не закончилась, то пошли в следующее место. Или можем уже идти на мостик, м? - осторожно поинтересовался он её мнением.
Собственно, ему было всё равно, куда идти, лишь бы не оставаться здесь, в такой опасной близости. Лицо Фёдора Михайловича было залито краской, как никогда до этого.