Она любовалась им, а он любовался ею. Как можно было не любоваться этим веснушчатым чудом? Её проникновенными выразительными глазами, такими весёлыми и ласковыми сейчас, в них словно отражались звёзды. Её красивым, бледноватым в свете тех самых звёзд лицом, усеянным веснушками, придававшими ему особое очарование и оттенявшими бледноту. А на щеках уже был заметен румянец, как и у него - то ли от смущения (наверное, она-то должна испытывать те же чувства, что и он), то ли от ненастоящего, но чувствовавшегося вполне отчётливо, морозца. Сочная рыжина её красивых распущенных волос, игриво украшенных капельками-снежинками, удивительно гармонично сочеталась с чудесными рыжими же бровями, такими живыми, подвижными, реагирующими на каждую эмоцию. Хоть в глаза смотри, хоть на брови - и поймёшь, рассерженно ли хмурится Майя или в задумчивости, грустит или ностальгирует о чём-то, радуется ли она чему-то, веселится ли, озорничает или, как она любит говорить, «вумничает». Чуть менее выразительными были губы, прятала она свои улыбки слишком часто, не привыкла открытость показывать, однако же Чижик как-то и по ним уже научился угадывать её настроение. Сейчас на её губах появилась особенная улыбка - такие называются загадочными. Фёдору Михайловичу не пришло на ум сравнение с Джокондой, но эту загадочность он отметил и невольно с теплотой подумал: «В женщине должна быть загадка». Какие у неё красивые губы, совсем не тонкие, наверняка очень чувствительные. Хочется их коснуться и убедиться в этом. И эта крошечная, почти совсем незаметная ямочка под ними...
И тут она подошла к нему и тепло, по-дружески обняла. Чижик машинально обнял её в ответ, но сердце его замерло, он оторопел от неожиданности. Совсем не думал, что они сейчас будут обниматься, невольно залюбовался её лицом, потеряв счёт времени, и в свете возникших мыслей, когда она прижалась к нему, он просто замер. Застыл, обнимая рыжую Пчёлку, как ледяная скульптура. Фигура изо льда с красным, очень красным лицом - как красный элемент мороженого «фруктовый лёд».
- Застала ты меня врасплох... - наконец смог он выдохнуть с чувством, и от того, как испуганно прозвучал его голос, капитан не удержался и рассмеялся. Сразу стало полегче, и взлетевший над головой снег, с лёгкой подачи девушки, волшебным образом оказал на него успокоительное воздействие, помог Фёдору Михайловичу расслабиться и принять ситуацию такой, какой она была. Все эти переживания - они ни к чему. Просто наслаждайся обществом приятного тебе человека, с которым радостно вместе проводить своё время. Остальное сейчас не имеет значения. - Ух, Майя, а ты какая! - в тон ей ответил Чижик и повторил её жест, подкинув вверх горсть белого-белого снега, рассыпавшегося над их головами сотнями маленьких белоснежных звёздочек. Он повернулся к Светловой и с осмелевшей улыбкой добавил: - Красивая.
Услышав предложение Майи позвать третьего лишнего Данко, он сначала непонимающе приподнял брови, затем немного задумался. Чижик пытался понять, зачем она это предлагает. Может быть, оттого, что это свидание вдвоём её сильно смущает, а присутствие третьего превратит его в простую дружескую прогулку? Да, наверное, так оно и есть. Невдомёк было Фёдору Михайловичу, что девушка-доктор уже давно хотела увидеть искина «во плоти», а сейчас представлялась для этого удобная возможность. Хотя, возможно, он и не ошибся в своём предположении, что стало главной причиной.
- Так ли уж нам необходим третий лишний? - покачал он головой несколько озадаченно, если не разочарованно. - Мы ведь собирались пообщаться. Вспомнить что-то ещё из прошлого. Ты не думаешь, что это лучше делать вдвоём?
Брошенный сразу по приветствии снежок заставил его сдержанно улыбнуться, но не больше, слишком уж Фёдор Михайлович был озадачен поступившим предложением. Не то, чтобы Данко им сильно помешал бы... но ему хотелось побыть с ней наедине. Однако, если она будет настаивать, то придётся согласиться. Чижик боялся признаться ей, как дорожит этим моментом. Единственное, о чём можно было пожалеть - что они не в настоящем заснеженном Подмосковье. Но когда-нибудь они непременно повторят эту прогулку по-настоящему, вживую.
- Очень рад за ногу Фотона Игнатьевича, и за нашу гостью, и особенно за твой локоть, - заверил Майю человек-трамваище капитан Чижик. - Я и не сомневался, что всё будет оллрайт, - использовал он одно из её любимых словечек, - после того, как дела у нас пошли на лад. До этого, признаюсь, было немного беспокойно. Хм... предлагаешь в шахматы поиграть?
И он купился на ласковый тон Молнии-Светловой, на её мурлычащий голос, как у ластящейся кошечки, но такой коварной и готовой в любой момент выпустить свои коготки и царапнуть. Шагнул к скамейке, подступил ближе... и невольно дёрнулся, когда ему в плечо прилетел огромный снежок, ударился и рассыпался пушистыми хлопьями. Чижик на секунду остановился, удивлённо поглядев на девушку. И показалось на мгновение старшему лейтенанту Светловой, что увидела она в строгом капитанском взгляде: «Па-апрошу соблюдать субординацию, товарищ старший лейтенант! Что вы себе позволяете по отношению к старшему по званию? Такое поведение недопустимо и наказуемо, зарубите это себе на носу!.. на носу... носу...» Эхом отзвенели в голове эти мысли, а удивление и напускная строгость во взгляде стоявшего перед ней ещё молодого, в общем-то, мужчины сменились вдруг весельем и озорством, омолодившим капитана ещё больше.
- Ах, ты так! - воскликнул он неожиданно звонко и, демонстративно присев на корточки, принялся набирать в ладони снег и скатывать его в большущий снежок. При этом не сводя весёлого, бодрого взгляда с расположившейся перед скамейкой Пчёлки. - Ну, держись! Будет тебе интеллектуальный турнир! - с весёлым смехом пригрозил Фёдор Михайлович.
Ну вот, допрыгалась Майя Юрьевна. Не на шутку рассердила, надо полагать, Чижика. Вон как глядит, аж искры из глаз сыпятся. Озорные такие бесенята-искорки, как эти холодные звёзды над головой - они такие же горячие и способны обжечь, стоит к ним ближе подойти. Однако, пока грозное оружие возмездия только рождалось в мужских руках, лепилось из искусственного снега, она ещё успевала что-то предпринять. Можно было попросить Данко помочь её защитить от мужчины, у которого вдруг взыграло детство и он превратился в озорного мальчишку - почтенный искин наверняка что-нибудь придумает, вплоть до того, чтобы обратить снежок в руках капитана в ничто... или в что-то вязкое и липкое, что невозможно бросить, например, в сгущённое молоко. Можно было разыграть испуг и броситься бежать, пусть же догоняет, а если она ещё и оторвётся, то спрячется где-нибудь, а он пусть ищет. Или можно было изобразить саму нежную женственную невинность, чтобы мужское сердце дрогнуло и у него не поднялась на неё рука, с этим самым снежком-то. Да столько всего можно придумать!
Но - быстро! Снежок ведь почти готов!