Он видел эту зарождающуюся грозу в серебристо-сером небосводе её очей, они будто дымкой грозовых облаков подёрнулись, этакими пушистыми перьевыми тучами, стремительно темнеющими, пока на них смотришь. Словно бы молния в них сверкнула и прогремел дальний громовой раскат, предвестник скорой бури. Эта злость обидой точила Майю изнутри, съедала, но не могла одолеть до конца, уступая силе чувств к произнесшему эти слова мужчине. Фёдор Михайлович знал, что обида пройдёт. Гроза в одночасье закончится, отгремев свою шумную песню, и на посвежевшем, безоблачном небе разольётся радужный мост, вновь соединяющий их сердца. На траве весёлыми озорными капельками заиграет живительная роса, переливаясь всеми цветами небесной радуги, и в воздухе запахнет тем самым послегрозовым запахом озона, чистым, непорочным ароматом природы. Нужно лишь дать ей время успокоиться.
А сейчас правда была важнее, какой бы суровой и жёсткой она ни была. Хотя, чего греха таить, и сам Чижик несколько сомневался в том, стоило ли всё это высказывать Майе. Ей и без его упрёков несладко ведь, а он ещё со своими - возможно, немного эгоистичными - претензиями ей в душу лезет. Неловко почувствовал себя капитан, только сделанного не воротишь, слово - не воробей, вылетит - не поймаешь. Ну, хоть бы к добру было сказано.
«Прости», - сказали его внимательные серо-зелёные глаза, заметившие эту грозу. Одна рука его к щеке доктора Светловой прижалась, а вторая мягко провела по её волосам, так осторожно, будто бы они были из тончайшего шёлка и Фёдор Михайлович боялся одним неаккуратным движением повредить их.
- Олрайт, - губы его дрогнули, но так и не сложились в улыбку, а брови чуть сдвинулись к переносице. Он опустил голову и вздохнул. - Прости, я и правда переволновался...
Капитан придвинулся к ней ближе и обнял покрепче, чтобы вместе с ней пережить начавшуюся грозу. Заслонить собой от ливня, быть может. Или принять на себя удар молнии - Молнии-Светловой - он заслужил, наверное. Иногда лучше не говорить правду, когда это не столь существенно. Хотя теперь она знает и подумает впредь, прежде чем так рисковать собой. Хотелось бы в это верить, иначе всё зря. Он ведь не упрекнуть её хотел, а позаботиться о ней, о её безопасности.
- Ты необыкновенно смелая девушка, - прошептали едва слышно его губы.
Отважная. Симпатичная. Рыжая. И с веснушками. Как далёкий образ из детства. Такие бывают не только в мультфильмах.
* * *
На вид всё в порядке должно было быть с ногой у Фотона Игнатьевича, больше и не скажешь, пока она в штанине скафандра. Тут не поверхностно осматривать нужно было, а ощупывать её в поисках того места, где болит. Но приблизительный диагноз доктор Светлова и так могла поставить - пилот то и дело прикладывал ладонь к задней поверхности левого бедра. Это говорило о том, что он неудачно упал, скорее всего, и теперь сводит мышцу. Ходьбе это не помеха - можно даже не прихрамывая идти, а вот болевые ощущения остаются и усиливаются, если не давать ноге отдых. В таких случаях нужны покой ноге и таблетка, при острой боли - укол обезболивающего в ногу. Но если её не напрягать, то постепенно боль и сама пройдёт, в зависимости от степени повреждения - через несколько часов или несколько дней. Таблетка этот процесс ускорит, а укол регенерина из автоаптечки вообще окажет почти мгновенное действие. Впрочем, у Ромашкина наблюдались небольшие боли, и это обнадёживало на скорое выздоровление. Не стоит злоупотреблять регенерином, в некоторых странах он запрещён как один из видов наркотических препаратов, вызывающих привыкание. Он нужен для лечения серьёзных травм.
- Я... я гожусь не только для протирания пилотского кресла, чтобы вы знали, Майя Юрьевна, - отшутился мужчина, отчаянно храбрясь и напуская на себя отважный вид, так не сочетавшийся с его телесной бледнотой и общей худощавостью. - Всё же, служба в ВКС обязывает. Я проходил военную подготовку, как и многие из нас. Не стоит меня недооценивать, Майя Юрьевна, - предупредил Фотон, которого определённо слегка обижало такое отношение к нему. Хотя, справедливости ради, отношение-то было вполне себе заслуженным. Ну, не тянул он внешне на солдата. Да и то, как он «воевал» сейчас, вцепившись в ногу робота-инсектоида, только доказывало, что боец из первого пилота никудышный. - Я вызвался лететь вместо Спартака Валерьевича. Он хотел, но мы коллективно решили, что ему не стоит рисковать своим здоровьем, всё же возраст у него не тот... Обиделся Спартак Валерьевич, мда... теперь ворчать будет, - вздохнул Ромашкин. - Жаль, не хотелось его обижать. Хороший он человек, душевный.
Должно быть, разговор отвлекал Фотона Игнатьевича от боли, так как очень уж охотно молодой человек вступил в диалог с подошедшей доктором Светловой. А может, ему просто хотелось высказаться после этого короткого поединка и всей этой ситуации, наверняка ставшей для Фотона, да и не только для него, своего рода нервным потрясением. Вот так не особо разговорчивый Ромашкин разоткровенничался с весьма словоохотливой Майей Юрьевной. Ему это должно пойти на пользу.
- Ерунда, пройдёт, не извольте беспокоиться, - отмахнулся Фотон от осмотра и ощупывания его ноги в месте повреждения. Но поморщился, когда девушка предположительно нашла ущемлённое место, тем самым показав, что если дотрагиваться - болит сильнее. - Знаете, мальчишкой я себе как-то раз ногу сломал, неудачно с дерева спрыгнул. Ничего, зажило как на кошке. Уже через две недели по всей больнице с костылями бегал. А это пустяки, ушибся немного, вот и всё. До свадьбы заживёт. Вы лучше о себе и о капитане расскажите. Мы сильно за вас испугались. Как вы? Сами не пострадали?
И старший лейтенант Ромашкин с живейшим интересом посмотрел на старшего лейтенанта Светлову.
- Карты... ну да, про карты я и забыл... - мужественное, но слегонца растерянное и бледное сейчас лицо Фёдора Михайловича потемнело. - С нами два техника и два медика. И целых три безопасника. Да Данко на связи. Мы просто обязаны изучить, что полезного для нас есть в их компьютерах. Вперёд тогда, друзья, не задерживаемся.
Замечание Майи выбило почву из-под ног капитана, и он сдался на волю победителей, к чьим нестройным рядам неожиданно примкнула и доктор Светлова. Честно говоря, Чижик ожидал, что она поддержит его решение, но вышло не так, как думалось, и девушка безусловно была права. Уходить совсем без ничего не хотелось. Хотя ноги бы унести и остаться при своём - уже отличный результат после всех событий на этой дрянной планете.
- «Подземелье ведьм»? - задумчиво переспросил Ромашкин и медленно покачал головой. - Не читал, но видел старый фильм, ещё двадцатого века, и думаю, что понимаю, о чём вы говорите. Чудь - это так назывались те роботы, игравшие роли то ли ведьм, то ли... ещё кого-то? Смутно припоминается, честно говоря. Помню только, что фильм был интересный. И про любовь, - неожиданно первый пилот улыбнулся искренней, обаятельной улыбкой человека, явно неравнодушного к подобным романтическим поворотам в космической фантастике. Его улыбку можно было назвать даже нежной и какой-то робкой, слегка стеснительной. Наверное, не часто он вот так раскрывался.
Фотон Игнатьевич поднялся на ноги, потревоженный приказом велевшего поторапливаться капитана, и быстро зашагал следом за всеми к раскрытой двери внутрь бункера. Первые несколько шагов он нахрамывал, затем его шаг выровнялся. А потом сбоку от него пристроился Стругачёв, поддерживая за плечо и помогая идти, не опираясь всем весом на повреждённую ногу.
- В самом деле, похожая история, - согласился с Майей Фёдор Михайлович, оказавшийся рядом с девушкой.
Он хотел добавить что-то ещё по поводу знаменитой книжки, которую она ему подарила, но его прервал резкий окрик Михалкова:
- Бегом! Дверь закрывается!
И вправду, створки двери в бункер показались из пазов в стенах и теперь медленно, очень медленно, будто нехотя сходились вместе, отрезая землянам путь к командному центру или что тут у них находилось. Данкийцы зашевелились и бросились вперёд, надеясь успеть, но они не успели бы, если б не Громов, подбежавший первым и успевший протиснуться в щель. Парень встал между створками, уперевшись в них руками, и с силой стал раздвигать, пока в стене что-то не хрустнуло и не сверкнуло, после чего двери легко поддались и перестали двигаться сами по себе.
- Ну, Серый даёт... - завистливо выдохнул Алексей Кирович.
Громов раздвинул створки и остался на месте, лишь потеснился к стене, страхуя проходящих мимо данкийцев от возможной новой попытки дверей закрыться. Впрочем, он, по-видимому, ухитрился сломать сам механизм, двигавший двери.
- Данко, их системы заработали? - встревожился не на шутку Чижик, оглянувшись в тоннель, по которому они пришли. Там, в глубине, всё так же лежали без движения лишённые шлемов тела роботов-инсектоидов.
- Частично, - бесстрастно ответил голос искина. - Предполагаю, без прямого вмешательства технического специалиста они не смогут полностью перезагрузить систему. Но я могу ошибаться, капитан.
- В любом случае, нам надо торопиться, - кивнул Фёдор Михайлович, поглядел на Майю и двинулся вперёд, желая быть в числе первых, кто войдёт в сердце этой огромной жучиной тюрьмы.
За дверью оказалось крупное помещение, целый зал, матово-серые стены которого были сплошь покрыты сложным на вид электронным оборудованием. Множество непонятных экранов, терминалов, переключателей, тумблеров, планочек, кнопок и мигающих разными цветами лампочек. Часть всего этого безобразия выглядела мёртвой и безжизненной, многие приборы не горели и не гудели. Но больше половины продолжало подмигивать разноцветными огоньками, гудеть, щёлкать и вообще всячески демонстрировать признаки жизни, а на экранах отображались разные коридоры, кое-где с застывшими роботами или недоумевающими, всё такими же вялыми, но живыми обитателями планеты. Вероятно, это и был командный центр, относившийся непосредственно к этому зданию, а то и, кто его знает, может, влиявший и на другие такие же тюрьмы. Ведь не может быть, чтобы она была одна на весь инопланетный город.
- Именно отсюда исходили помехи, не позволявшие нам связаться, - сообщил Данко. - Капитан, оба челнока ждут вас у выхода и спустятся, как только вы покинете здание.
- Принято, - коротко ответил Чижик, напряжённо изучавший обстановку в помещении.
В отличие от него, у их технических специалистов, Раздолбайла и Романовского, при виде всего этого великолепия забегали глаза и засияли лица. Юрий Александрович даже руки потёр, приступая к исследованию компьютеров инопланетного производства. Он даже не обратил внимание на двух сидевших в креслах неподвижных чужаков - сбой в системе превратил этих роботов в статуи, как и остальных. А вот безопасники как раз на них первым делом обратили внимание, и уже спустя десяток секунд Кырымжан и Громов стаскивали с их голов напичканные электроникой шлемы. Технари же принялись сходу нажимать многочисленные кнопки на панели управления, достали свои инструменты - у Ивана с собой оказался миниатюрный инженерный набор.
- Юрий Александрович, Иван, осторожно, - забеспокоился Чижик, наблюдая за их беспечным занятием. - Это чужая аппаратура, мы не знаем, как она будет на нас реагировать.
- Нет ничего проще, капитан, - Ванька улыбнулся широчайшей ухмылкой Чеширского кота. - Я уже взломал систему и она под моим контролем.
- Что?.. Уже? - Фёдор Михайлович был не на шутку поражён этим известием. - Когда ты успел?
- Кэп, обижаете, - Раздолбайло гордо выпрямился в кресле, которое успел занять после сброшенного на пол робота-жука. - Я в двенадцать лет защитные системы Пентагона взламывал... правда, за это мне пришлось недолгое время любоваться небом в клеточку, но ведь именно это позволило мне без проблем получить освобождение и путёвку в МЗУ. Родина чтит героев!
Похоже, не все знали о подвигах их второго борт-инженера. Громов и Стругачёв, к примеру, взглянули на Ивана новым взглядом, первый сердито и недоверчиво, а второй с долей уважения. Ромашкин, присевший во второе кресло, также удивлённо поглядел на хакера. Да и доктор Григорьев слегка приподнял брови, но отреагировал спокойнее остальных. Все прочие наверняка уже знали эту историю.
- Но, если честно, если б Данко не отправил их систему в глубокий нокаут, я бы не справился так быстро, - доверительно сообщил Иван. - Тут просто принцип построения программного кода понятен, остальное - дело техники.
- Спасибо, - скромно поблагодарил его искин.
Дверь в бункер они на всякий случай закрыли и зафиксировали, чтобы внутрь не пробрались роботы, если придут снаружи здания те, что не зависят от данной системы. После чего обосновались внутри с минимальными удобствами, взяв небольшую передышку после активных боевых действий, пока двое техников детально изучали информацию на компьютерах. Люди разбрелись на небольшие группки, большей частью молчавшие.
- Ну вот... - тихо сказал, почти шепнул вдруг Фёдор Михайлович, оставшись рядом с Пчёлкой. Он положил руку ей на плечо и слегка сжал пальцы. - Всё самое страшное позади... смею надеяться... Но будь готова, нам ещё предстоит обратный путь.
Чижик отпустил её плечо и, тяжело дыша, присел на корточки. Усталость набежала на его всё ещё слегка бледноватое лицо, заставив его посереть. Губы дрогнули, и их уголки приопустились. Видно было, в каком напряжении всё это время находился бывший школьный учитель, а ныне - капитан исследовательского звездолёта. Плечи его поникли, он как-то ссутулился весь и голову опустил.
- Устала, моя девочка? - шепнул он, жестом приглашая присесть возле него, а то и сесть прямо на пол. Кресел здесь, увы, было всего два, и оба сейчас были заняты. - Ничего, скоро вернёмся на корабль и отдохнём... - Чижик выдохнул, утомлённо прикрыл веки и помассировал себе виски. Не открывая глаз, он поинтересовался: - Как ты себя чувствуешь? Как рука? Ещё болит? - его голос дрогнул.