Она сказала «Поехали!» и рванула вперёд. Лёгкое крошево дорожной пыли взметнулось под воздействием гравитационного поля, служившего ховерборду двигательной силой. Майе раньше не приходилось кататься на подобных штукенциях. Хотя конструкция ховерборда действительно больше напоминала самокат, сама доска для ног была похожа на сноуборд или доску для сёрфинга. Слово «борд», что в переводе с английского и означало «доска», нередко использовалось как часть составных слов - тот же «сноуборд» («снеговая доска»), сёрфборд («доска для сёрфинга») или флайборд («летающая доска»), ну а просто «бордами» часто называли рекламные щиты и плакаты. «Ховер» же - это была приставка ко всем транспортным средствам на воздушной подушке: существовали ховеркары («автомобили на воздушной подушке»), ховерборды («доски на воздушной подушке») и даже ховертанки - не трудно понять, о чём речь. И вот сейчас неутомимая Валькирия, Молния Светлова летела вперёд, отталкиваясь ногой от поверхности этой планеты и ускоряясь, на настоящем военном ховерборде. Чижик пристроился рядом с ней - он не использовал ногу, не лихачил, он деловито, по-капитански, покручивал рукоятки руля - те самые, за которые они держались, напоминавшие загнутые чуть назад прямые рога.
- Брать лишний вес было без надобности, - отвечал ей Чижик на вопрос, почему они не взяли ховерборды на планету анархистов, ещё до того, как они набрали хорошую скорость. - Мы ведь высадились походить, поисследовать, получить информацию. В случае нужды мы могли запросить их с «Данко», и нам бы их прислали.
Видимо, рефлекторно голос Чижика звучал напряжённее и громче обычного, будто бы он хотел перекрыть им рёв мотора. Говорить, однако, можно было спокойно - ведь двигатели не заглушали звуки, и даже кричать не было надобности, связь по шлемофону не зависела от расстояний. Хотя будь они без шлемов, всё равно смогли бы переговариваться, едь вот так рядом, как сейчас. Майе можно было только чуточку пожалеть, что едут они не на одном ховерборде. Вот если бы они вместе стояли на одной доске, вместе держались за руль - она впереди, а Фёдор Михайлович прижимается к ней сзади, придерживает и заодно рулит... ну, или ей позволяет. Романтика же! Впрочем, Светлова не могла быть уверена, что эти штуки рассчитаны на двоих ездоков.
- Дай бог, всё будет хорошо, ещё покатаешься. Вместе покатаемся, - в голосе почувствовалась тёплая усмешка, хотя лицо капитана оставалось напряжённым. - Главное, найти такое безопасное место. Не по коридорам же «Данко».
Он повернул к ней голову и под стеклом шлема вдруг промелькнула улыбка.
- Тебе идёт. Но без шлема будет красивее, волосы от ветра будут развеваться. Главное, чтобы не мешали - наверное, на большой скорости в лицо бьют? - поинтересовался Чижик у девушки как у опытной специалистки в экстремальной езде на больших скоростях.
А незадолго до этого, потрясённые парой мгновений, в течение которых думали, что их товарищи, четыре данкиста из первой группы, могли погибнуть, но осчастливленные информацией от искина, они бежали, прячась за тенью домов, держась за руки. Впереди был майор, замыкал четвёрку Раздолбайло. А в середине были они двое. Фёдор Михайлович тогда не сразу отпустил руку девушки - видимо, чувствовал, что ей нужна поддержка. Да и самому ему она тоже бы пригодилась. Вот и дарили друг другу её, пока есть такая возможность. В одной руке - рука Майи, в другой - бластер.
Как и она, он тогда только кивнул в ответ. Молчание сейчас было ценнее слов. Да и они ведь понимали друг друга, молчаливо понимали-то, как самые близкие люди. А он невольно посматривал на неё, пока она разглядывала остальных данкийцев и думала о Кайрате Тимуровиче и об Иване. Смотрел и любовался, как ему казалось, незаметно, при каждой возможности.
Да, волосы у неё были прекрасные, огненно-рыжие, нежно-пламенные. И эти веснушки-конопушки, шаловливо рассыпавшиеся по милому девичьему лицу и плечам, так ей шли. Что-то ёкнуло в груди капитана, и сердечное тепло разлилось по телу. Та, кого он, возможно, ждал всю жизнь, пришла в неё так неожиданно. Кто бы мог подумать, что ею окажется его бывшая ученица. Но, видать, судьба лучше знает, как сводить людей и лечить их расколотые души...
* * *
Она была изображена не такой, как в книжке - совсем не похожа внешне, вот ничуточки. Да и в фильмах её всё чаще показывали темноволосой, хотя по задумке автора ей полагалось иметь светлые волосы. Однако, то ли светловолосых подходящих девочек на кастинге не находилось, то ли сценаристы и режиссёры считали это не критичным для роли. Что же касается мультфильма, шедшего на экране небольшого, старенького телевизора без голографической функции, то... нет, ну вы узнали бы в рыжей веснушчатой озорнице, похожей на весёлое майское солнышко, ту самую книжную Алису Селезнёву?
Вот и семилетний Федя её не узнавал. Да он и не воспринимал её как ту самую Алису, для него эта мультяшная героиня была просто дочкой отважного космического капитана и по совместительству зоолога и профессора Селезнёва. Он всюду брал её с собой в полёты, и в какой бы трудной ситуации ни оказалась очередная экспедиция, «Алиса знает, что делать!» Да, так и назывался этот анимационный сериал, недавний ремейк похожего сериала двухвековой давности, только здесь всё было совсем по-другому... да Федя того древнего сериала и не видел, поэтому не мог сравнивать.
- Феденька, ты идёшь? - позвала из «большой комнаты», как все в доме называли гостиную, мама.
- Да, мам, сейчас, уже самый конец досмотрю! - нетерпеливо отозвался юный Фёдор, даже не оглянувшись от экрана.
- Смотри, не задерживайся, а то без тебя начнём!
- Да-да, я сейчас! - в голосе малыша слышалось отчаяние. Но не мог же он разорваться надвое! А в гостиной по телевизору смотрят что-то другое.
Тем временем мультяшная Алиса, сама милота, учила уму-разуму гуманоидов, пытавшихся захватить в плен их с папой, когда у «Пегаса» отказал один из двигателей и пришлось садиться на ближайшую планету. Сначала они думали, что этот астероид необитаем, но, оказывается, под его поверхностью в пещерах жили люди... или скорее гуманоиды, болезненного вида, похожие на пещерных людей доисторической земной эпохи, только гораздо более умных. О, вы бы видели, с каким важным видом вышагивала перед парализованными из станнера гуманоидами эта рыжая девочка с двумя весёлыми хвостиками, когда зачитывала им лекцию, а они только и могли, что испуганно глазами хлопать и водить ими вслед за ней. Настоящая профессорская дочка! А её папа в это время - отважный зоолог и капитан - прорывался через бесконечный лабиринт тоннелей в главную тронную залу, думая, что её надо спасать.
- Нехорошо бить дубинкой по голове, - продолжала вещать Алиса, вышагивая с поднятым вверх указательным пальцем перед местными королём и королевой. - От этого выскакивают шишки, которые потом приходится лечить. Оно вам надо, ваше величество? Кроме того, это ведь очень больно - вы сами попробуйте... хотя нет, лучше не пробуйте. И вообще, кто вам сказал, что все пришельцы - плохие? Вы не верьте этому обманщику. Некоторые пришельцы просто хотят с вами подружиться, а есть и такие, как мы - попавшие в беду...
- Алиса! - раздался голос запыхавшегося от долгого бега профессора Селезнёва. Он изумлённо оглядывал зал, где повсеместно аккуратно сидели у стеночек парализованные инопланетяне.
- Папа! - радостно крикнула дочка, бросаясь через весь зал навстречу отцу. Её пленники, выслушивавшие долгую лекцию, с облегчением вздохнули. - А я тебя жду! Ты бы видел, как ловко я парализовала их всех! Этот их кристалл, который у них вместо солнца, он та-а-ак классно отражает лучи под всевозможными углами!
- Алиса... - заулыбался Селезнёв, подхватывая на руки свою маленькую изобретательную дочурку. - Как я за тебя испугался...
- Пап, ну ты же знаешь, что со мной никогда ничего плохого не случится, - засмеялась девочка.
- Это ещё почему? - строго вопросил родитель.
- Потому что всегда и в любой ситуации Алиса знает, что делать! - воскликнула она и подмигнула зрителям, смотревшим мультик.
«Продолжение следует...» - выплыла на экран обнадёживающая надпись, и Федя, выключив телек, побежал в большую комнату.
* * *
Они с Фёдором Михайловичем вырулили за поворот, где вдалеке, уже довольно сильно опередившие их, мчались на ховербордах Кырымжан и Ваня. Машину местных стражей порядка было не видать, но майор обернулся и показал рукой направление, куда она свернула.
- Движемся за ними так, чтобы не заметили, но не отстаём, - послышался в шлемофоне его голос. - Догоняйте.
Так они и ехали ещё какое-то время. Майя не могла точно сказать, сколько его прошло. Может, всего пара минут, а может, и намного больше. Чижик держался рядом, и можно было даже немного поговорить, хотя на скорости приходилось следить за дорогой. Мимо проносились тяжёлые, осунувшиеся будто дома в мрачном местном стиле архитектуры. Это и понятно, ведь эти здания возводили тараканоподобные инсектоиды, со своими тараканами в голове. Кое-где в овальных отверстиях, служивших окнами, горел свет, но казалось, будто город вымер. Ни музыки из-за окон, ни даже голосов, и не видно ни одного живого существа. Видимо, здесь у них был поздний вечер, хотя было довольно светло за счёт двух ярких местных лун - одна напоминала наливное спелое яблоко, вторая - почему-то новогоднюю мандаринку. Из-за того, что луны было две, тени от домов, редких деревцев и от движущихся по проезжей части людей казались необычными.
- Мы с Раздолбайло - в стороны, попытаемся зайти вперёд и остановить их, - через какое-то время снова заговорил майор. - Капитан, прикройте нас с тыла.
- Вас понял, - коротко ответил Чижик. - Светлова, будь сзади, - прозвучало как приказ, и он рванул вперёд, ускоряясь, чтобы нагнать ховеркар с их пленными товарищами, сейчас ехавший по параллельной улице. План города схематически был у Данко, искин направлял их движение и подсказывал, куда свернуть.
Вот только Данко не мог с орбиты отслеживать перемещения местного транспорта и вообще достаточно небольших объектов. Поэтому, когда прямо перед Чижиком из-за угла в неприметный проулок вынырнул бесшумный ховеркар - в точности такой же, как тот, который они преследовали, но явно не тот же самый - и сидящий справа от водителя инсектоид в броне достал из-под приборной панели и направил на Фёдора Михайловича длинную трубку с широким раструбом на конце, это стало для него и для Майи полнейшей неожиданностью. Чижик резко вильнул в сторону, но трубка издала хлопок, и по воздуху в сторону капитана стремительно пронеслась рябь. Мигнули и погасли огни в паре окон соседних домов. Ховерборд потерял управление и резко накренился набок, падая вместе с ездоком. В последний момент Чижик успел смягчить падение, выровняв доску - та покатилась с треском и шипением по земле и врезалась в стену дома, но он с неё спрыгнул до столкновения и, прокатившись немного по земле, замер. Затем резко вскочил на ноги и постарался запрыгнуть на доску проезжавшей как раз мимо Майи...
У него получилось! Он вдруг оказался сзади, прижавшись к ней всем телом, заключённым в тонкую упаковку скафандра, и почему-то по внешнему каналу, а не напрямую, прозвучал его далёкий, искажённый динамиками, слегка испуганный, но командный, капитанский голос:
- Улетай что есть мочи!
Вот только было поздно. По внешнему каналу раздался новый хлопок, мигнул свет ещё в одном окне, все огоньки-датчики в скафандре погасли, и Майя почувствовала, как доска перестала её слушаться. Они с Фёдором Михайловичем падали! Правда, их падение вышло более мягким, чем недавнее Чижика. Всё благодаря тому, что он успел схватить девушку и спрыгнуть с ней на землю раньше, чем они бы разбились на несущемся по инерции ховерборде. Они оба упали, Майя больно ударилась локтем, но в остальном падение было мягким - во многом за счёт защитной оболочки скафандров. Капитан тут же повернулся к ховеркару инсектоидов и стащил с пояса гранату - не глядя на таймер, выдернул чеку и швырнул в сторону остановившейся машины, из которой на землю спрыгивали тараканы-солдаты. Пчёлка не видела, какую именно гранату он бросил, но вслед за этим Чижик что-то крикнул (она его больше не слышала) и налёг на неё сверху, прикрывая своим телом.
Стёкла их шлемов соприкоснулись. Их лица были так близко, но разделённые этими проклятыми скафандрами - никакой романтики, блин! Капитан сейчас не был похож на самого себя - его лицо... оно показалось Майе неожиданно суровым, решительным и волевым, хоть и было видно, как он побледнел в страхе, часто и тяжело дышал, а по виску катилась крупная бисеринка пота.
И... ничего. Взрыва не последовало. Глаза Фёдора Михайловича расширились. А девушка из-за его плеча увидела появившиеся над ними морды инсектоидов с надетыми на их отвратительные головы защитными шлемами. Жвалы одного из них задвигались, но никаких звуков не раздалось. Молчал внешний динамик. Молчал искин. Похоже, им вырубило всю электронику в скафандрах.
* * *
- Па-а-ап! - возмущённо закричал Фёдор, увидев, что родители уже распаковали коробки. - Я хотел сам!
- Они были туго упакованы, сын, - строго, но по-доброму ответил папа. - Зато тебе досталось самое интересное, - он подмигнул и кивнул в угол.
Там стояла новогодняя ёлка, зелёная красавица, самая настоящая ель с Земли. Живая, что немаловажно - она не была варварски срублена, а заботливо посажена в почву, пропитанную необходимыми удобрениями. Современные технологии позволяли оставлять дерево живым, и теперь уже часто вместо того, чтобы вырубить целый участок леса под застройку нового района города, деревья просто выкапывали с корнями и пересаживали в другое место. Новогодние ели стоили очень дорого, а живые - в особенности. Не каждая семья, живущая на Марсе, могла себе такую позволить, но родители накопили денег и купили эту красавицу пару лет назад, уже третий год она радовала их глаз в новогодние праздники. А по их окончании перемещалась в местный заповедник - у отца были там связи, и эта ель числилась за заповедником, но принадлежала их семье.
- Ур-ра!!! - с громким криком Феденька принялся доставать игрушки и дождики из коробок.
- Осторожно, не разбей, - предупредил папа.
По телевизору в гостиной шёл какой-то старый новогодний фильм для взрослых - мужчина там сейчас, лёжа на диване, играл на гитаре и пел какую-то песню, но Фёдору было не до него. Мальчик принялся увлечённо наряжать ёлку, мама ему помогала и подсказывала, а отец был на подхвате, кроме того, именно в его обязанности входило водрузить на ель её праздничную корону - новогоднюю красную с золотым звезду, символ Родины, отстоявшей сейчас от Марса на миллионы километров, отделённой от красной планеты бесконечным космическим пространством. Но даже здесь, когда на Родине праздновали Новый год, люди отмечали его начало в тесном семейном кругу за праздничным столом, по телевизору шёл «голубой огонёк», за окном сыпал искусственный снег, а на сердце было тепло и уютно.
- Ну что, родные, давайте загадывать желания? - отец спустился со стремянки и принялся её убирать. - Сейчас я вернусь.
Старая марсианская традиция говорила, что если встать под новогодней ёлкой, украшенной звездой, и загадать желание, то оно обязательно сбудется. Никто в эту ерунду, конечно, не верил - это как загадывать желание, увидев падающую звезду, которая, ясное дело, вовсе не звезда, а скорее всего метеор или другое космическое тело, пролетавшее в пределах видимости на ночном небе. Но всё равно многие, наряжая ёлку, дружно становились под ней всей семьёй и загадывали желания. Кто-то про себя, кто-то - вслух, если не боялся сглазить.
Обнявшись втроём - папа осторожно прижался спиной к еловым веткам - они принялись загадывать. Мама с загадочным видом смотрела на папу, а папа с хитрым - на неё. Похоже, они не хотели озвучивать свои желания друг другу. Федя же молча переводил взгляд с лица одного родителя на лицо другого, и слегка улыбался. Лишь чуть-чуть приподнимались уголки губ мальчика.
- Ну что, загадал? - спросил отец, опустив взгляд на сына.
- Ой... забыл, - спохватился он.
- Давай, давай, Фёдор Михайлович, - возмутился папа. - Я ведь ещё не ужинал. Кстати, а что на ужин? - спросил он у жены.
- Заливная рыба, - улыбнулась та.
- Отлично, - он вернул улыбку. - Зная, как наша мама готовит, я уверен, эта её заливная рыба - не гадость, - мужчина покосился на экран телевизора.
- А почему она должна быть гадостью? - с серьёзным видом спросил ничего не понявший Федя.
- Потому что... потому что она может испортиться, пока ты будешь загадывать желание! - неуклюже шутканул папа. Это в него Фёдор Михайлович вырос таким «шутником».
- А надо? - зачем-то спросил мальчик.
- Надо, Федя, надо, - серьёзно ответил папа, но затем они с мамой почему-то переглянулись и засмеялись.
- Ну ладно. Тогда... - Фёдор секунду подумал и глубокомысленно сообщил. - Хочу стать отважным космическим капитаном. И ещё чтобы летать вместе с женой. Как вы с мамой.
Оба родителя похлопали удивлённо глазами.
- Да... А жена чтобы была рыжей и с веснушками! - категорично заявил мальчик, вспоминая свою любимую героиню. Вот это девочка! Он бы на такой точно женился! Красивая, умная, находчивая. Весёлая, но может быть и серьёзной. Эх, жалко, такие только в мультфильмах бывают. Или нет?
- Рыжая и с веснушками? - спросила удивлённо мама. Она не помнила, чтобы среди знакомых Феде девочек были похожие, а на мультик ей как-то и не подумалось.
- Ну... да... - сын неожиданно засмущался и убежал в свою комнату.
Золочёная звезда на новогодней ели весело моргнула ему вслед светом, отражённым от экрана телевизора. А потом отец включил гирлянды, и вся ель заискрилась множеством лампочек.
* * *
Сейчас их, вероятнее всего, схватят, думал Фёдор Михайлович. И что потом? Ну, это в любом случае лучше, чем разделить участь того бедного инсектоида. Можно было понадеяться на помощь майора и Ивана, правда, им придётся, по видимости, разделиться, кому-то нужно и за перемещениями первой группы следить. Или... погодите-ка, у них ведь работают скафандры, и Данко может их отслеживать. Это уже хорошо.
Но больше всего капитан переживал за Майю. Она сейчас была наверняка перепугана и в такой же растерянности, как и он. Но что он мог сделать? Сказать «всё будет хорошо» в ситуации, когда ни хрена ничего хорошего нет?
«Моя милая, рыжая и веснушчатая девочка... ты даже не догадываешься, как много стала для меня значить...» Он провёл ладонью в перчатке скафандра по её шлему там, где была её щека, и грустно улыбнулся. А затем подмигнул. В следующий момент его схватили за руки и за плечи и стали поднимать с лежащей под ним Пчёлки. Чижик только надеялся, что Майя не станет сопротивляться - это могло закончиться плачевно.
* * *
Фёдор Михайлович сидел на своей койке и задумчиво листал подаренную Майей книгу. Знакомые строчки, знакомые герои и приключения, но в новой обёртке и с новым привкусом... чего-то сладкого. Это было очень приятное чувство. Он то и дело приподнимал книгу и внюхивался в её запах. Она пахла свежей типографской краской, но прежде всего - она пахла Ей. Она впитала в себя запах той, кто держал книгу рядом с сердцем, чтобы вручить её дорогому человеку после долгой разлуки. Светлова помнила, какую литературу он любит, это был подарок от души. И Чижик блаженно улыбался, когда нюхал Её драгоценный подарок.
Наконец он откинулся на спину, чтобы немного почитать на ночь - завтра предстоит высадка на Кулимат, и нужно постараться поскорее уснуть, а чтение здорово расслабляет после утомительного дня. Сверху на него осуждающе смотрела Лана. Чижику даже показалось, будто она вопросительно наклонила голову набок, но, наверное, просто портрет слегка перекосился в сторону. Странно, ровно же висел.
Несколько минут капитан пытался читать, но то и дело ловил на себе этот осуждающий взгляд и возвращался взглядом к портрету. Ещё спустя минут десять Фёдор Михайлович не выдержал, захлопнул книгу и отложил её на тумбочку у изголовья. Какое-то время тихо лежал, глядя на Лану и себя юного. Хмурился, вспоминая их общее прошлое. Затем кряхтя поднялся и сходил в ванную. А когда вернулся, забрался на кровать с ногами и снял портрет.
- Прости... но прошлое должно остаться в прошлом, - немного растерянно сказал он блондинке на портрете, не переставшей улыбаться даже после этого.