Эх, как же сильно Майе Юрьевне желалось остаться с Федором Михайловичем наедине, как же сильно хотелось нашей рыжей Молнии каким-нибудь великолепным, невозможным даже чудом снова встретиться с капитаном в коридоре один на один. На кухне или еще где. И чтобы повторилось это вчерашнее волшебство – когда бабочки в животе летали звонкие-звонкие до одурения, а живое сердце вспыхивало в груди, словно бы объятое огнём. Томилось в сладкой муке, ласковое-ласковое сердце! Майя тогда глядела на Фёдора Михайловича, утопая в нем, теряя себя и обретая в себе что-то новое, прекрасное, такое, чего и целой жизни можно не найти! Ищи не ищи, а любовь не валяется на дороге: дар это ценный, редкий, дороже самых дорогих сокровищ в мире.
…Иные люди целую жизнь ищут своего человека, и всё равно не находят. Перемывают тонны песка в надежде отыскать одну единственную крупинку золота. Но…
А Майе повезло!
Потому отдавала Пчёлка свою женскую силу для Фёдора Михайловича без остатка, совсем молодую еще и неуверенную силу, зато какую радостную, какую бодрящую в обмен на его мужскую! Согревалась в нём и не жалела саму себя тоже.
Чистота. Простота общения. Всё это было естественно, всё получалось само собой. И вот сейчас, когда не были они рядом, когда были отделены друг от друга посторонними людьми словно стеной – сердце Пчёлки как-то тонко ныло, захлебываясь серебряной мукой. Маленькими иголочками кололо душу. Казалось бы, и блины сладкие грели желудок, и утро было насыщенным да тягучим словно сгущенное молоко: на языке все ещё царила пшенично-охристая дрема, а сердце болело слегонца. А сердце ёкало, непокорное да глупое, словно бы всё время болел зуб. Только вместо зуба, болело чувство. Когда Он рядом – гармония. Когда они по раздельности – тонкая зубная боль посверливает. Тоска! По отцу тоска, и по Фёдору Михайловичу тоже.
Потому оставалось Майе Юрьевне лишь ловить случайные взгляды капитана – добрые взгляды и недолгие к сожалению; потому, оставалось лишь улыбаться Фотону Игнатьевичу поддерживая разговор, не выдавать саму себя, оберегая девичью Светловскую гордость. Глядеть на капитана исподтишка; любоваться его чертами попивая чаёк. Жаль только остывший уже и сделавшийся каким-то осклизлым на вкус.
Простывший чай, так это называется в Англии.
- О, Майя Юрьевна как-то не просекла сей момент, ну да, ну да,.. - веснушчатая девушка серьезно кивнула головой Кырымжану, задумчиво почесав лоб указательным пальцем. - Но с другой стороны, у нас есть «Данко», случись какое-нибудь поганистое чэ-пэ, Данко целой роты стоит, я полагаю! Тогда как два безопасника нивелируют риски для высаживающихся на поверхность планеты. Конечно, Майя Юрьевна не может настаивать, окей, сама бы послала лесом в пешую прогулку любого не медика, начни он мне по части лечения советовать, а всё же это моё мнение. Я не говорю, что оно лучшее - вполне возможно, оно некомпетентное, но…
Вздохнув, поглядела на Фёдора Михайловича. Сцепила кисти свои узкие в замок.
- Это личное мнение Майи Юрьевны, капитан, это моё искреннее мнение на все сто! И я бы считала подлостью молчать в такой ситуации. Поступайте как считаете нужным, это понятно, а все таки нас здесь довольно много смелых данкийцев, вот что Майя Юрьевна думает: корабль неплохо защищен от всех возможных рисков и контролируется «Данко»! В то время как высаживающиеся будут практически один на один с чужим, вполне возможно враждебным миром. Это. Не знаю… Вот действительно беспокоит, угу.
«…Как тот самый полет, в котором дети высаживались на чуждую туманную планету с одним взрослым учителем, ага-ага. А будь в экипаже два взрослых человека, всё могло бы сложиться иначе, или не могло. Это ведь был эксперимент, ёшкин кот! Нас не могли в нём убить. Могли, конечно, запугать; заставить каждую ночь от кошмаров просыпаться и мучиться от невыносимой душевной боли еще много-много лет вперёд, но джентльмены и джентль-дамы, рыцари действительно не могли нас убить. Вот в чём штука. Здесь на «Данко» всё иначе. Вчера нам повезло, анархисты оказались в целом дружелюбны. Кто знает, будет ли сегодня такое везение? Не хотелось бы мне оказаться на месте капитана, вот уж точно, тяжеленькое решение!»
Снова вздохнув, девушка поглядела на Фёдора Михайловича, словно бы этим теплым открытым взглядом желала поддержать его.
«Что бы ни случилось, я с вами, капитан! Даже если решение ваше будет отстой, я не стану этого напоминать сто процентов. Не стану говорить, будто бы Майя Юрьевна с самого начала это знала и прочее лирическое бла-бла-бла. Я просто стою сейчас рядом с вами, Федор Михайлович. Я уважаю вас. Чтобы вы не решили – вы не один»
Так глядела Майя Юрьевна Пчёлкина, моргая своими серыми мерцающими глазами – серьезно глядела, но беззлобно, не пытаясь разжалобить капитана, надавить на него своей любовью. Она сейчас была похожа на ту маленькую таракашку Майю из учебного класса «Фобоса». Рыжая рыжая девчушка.
Она любила Чижика и уважала его. Понимала, что его решение может быть плохим и осознавала, что никто не смеет судить Федора Михайловича; потому как этот мужчина - капитан, а значит вся ответственность сейчас лежит на нём. Даже не на Кайрате Тимуровиче, а именно на командире корабля. Это и есть его работа. Вполне возможно, и Майя однажды окажется на месте Чижика, если случится очень и очень плохая медицинская ситуация, требующая быстрого выбора из двух одинаково плохих вариантов.
В медшколе об этом говорили довольно часто – что жизнь не книга, хороший врач определяется умением быстро принимать решения, брать на себя ответственность даже в самой поганистой ситуации.
«А они будут, стопроцентно будут. Нам слишком везет!»
Прикусила губу, ожидая решения мужчин.
...
И разулыбалась половинчатой своей улыбкой встретив капитана. Чуть вздернула рыжую бровь в шутливой горделивости вздымая подбородок:
- Потому что Майя – всегда побеждает, кэп! – показала Фёдору Михайловичу большой палец, вставая в свою коронную артистическую позу. – Блины не могут получиться плохими, когда два прекрасных шефа творят своё волшебство.
Рассмеялась тихонечко.
- Как это я пафосно говорю, хе-хе, не каждому удается поддерживать соответствующий накал драмы, верно? Хотя нет предела совершенству, капитан, между нами… - перешла на таинственный полушепот Пчёлка Майя. – Между нами… эффективная Майя Юрьевна и вкуснее умеет готовить! Так точно. Всегда есть к чему стремиться, вот я о чем.
Улыбнулась, глядя на него с тёплой своей, даже с жаркой этой искрой во взгляде; такой весенней-весенней звёздочкой в душе! А потом чуть смутилась, приметив майора. И лицом чуть строже стала и бледнее чисто на вид, правда улыбка все равно в серых глазах плескалась, и смешинка задорная, и напоминание про встречу в голокомнате, кстати:
- До встречи, Фёдор Михайлович. Э-эх, а ведь Майя Юрьевна никогда не была на мостике. Чего не приходилось, того не приходилось…
Кивнула головой капитану, соглашаясь с этой своей светлой мыслью. Затем направилась к Кырымжану, задумчиво поправляя на себе рубашку и убеждаясь что все пуговицы застегнуты до ворота, что все предельно строго, аккуратно, и в общем-то, более менее, по военному.
- Я вся внимание, Кайрат Тимурович. Ага-ага, это означает что я сейчас послушно затыкаюсь, и… ммм… слушаю вас, майор! Эээ, о чём вы… или мы, хотели поговорить?