Майя Юрьевна чуть раскраснелась, получив приятное послание от Чижика: оно было кратким, но родным, простым совершенно, но чувствовалось в нём сердце. Видно думал о ней капитан – простое душевное письмо написал для одной рыжей Пчёлки, намекающее на скорую встречу. Приятны были даже не слова Фёдора Михайловича (хотя они были тёплыми - эти самые слова, агась-агась), особенно же приятным было внимание, эта мысль согревающая, что думал о ней капитан. Что вчерашний вечер не являлся светлым сном: сплетение рук, массаж в лимонной дымке и его пальцы неожиданно сильные; эта щекотка в груди, веселая и щемящая одновременно. Такая вот сладчайшая мука...
Не игра для Фёдора Михайловича.
И вот уже это самое «чуть», стало вовсе даже и не «чуть» – приятный румянец осветил веснушчатое лицо данкийской пчёлки. Взгляд её пронзительно серых глаз приобрел мягкость и весь её облик пламенный, тревожный немного и нахохленный облик, как-то разом спокойствие обрел, умиротворение тихое поселившееся в лице, в самой позе даже. Задумавшись о чем-то своём, длинные докторские пальцы заботливо приложили планшет к груди, а на губах Валькирии мягкая улыбка расцвела – такая вот особенная улыбка, чистая и обращенная куда-то внутрь себя – к своему сердцу обращенная-то и к нежным мечтам! Потом девушка засмущалась, тряхнула головой сбрасывая с себя романтичную дымку, на лице её веснушчатом снова поселилось обманчивое горделивое спокойствие, но глаза блестели простой домашней женственностью и плечи её ощутимо вздрогнули, когда рука Кырымжана вдруг сверху опустилась. Если б не чувствовала, не струхнула бы вот так.
- Оки-доки, к-конечно, - излишне энергично покивала головой Майя, немного растрепав свою чёлочку. Олрайт! – большой палец снова устремился вверх, салютуя майору. – Майя Юрьевна поможет сделать пирожки… ой, то есть эти самые, пардон, блинцы с мясом. Вы… Вы правильно выразили своё мнение, майор! Буду рада стараться, эээ, так точно. То есть мы вместе будем стараться со Спартаком Валерьевичем, Майя Юрьевна ведь так… ммм, эффективный су-шеф. Не более. И… я ужасно треплюсь, п-понимаю. Заткнуться бы мне, ага...
Она неуверенно хихикнула нервным смехом, вовсе даже не чувствуя веселья в этот момент. «Глупая глупая, Светлова!» А потом нахмурилась конечно, боясь испортить хорошее впечатление. Ощутимо стушевалась вдруг, когда военный предложил поговорить. Это было заметно, её некоторый испуг и судорожный шаг назад, как от рыцаря же, который желает напасть и увести в плен! Немного побледнела рыжая Пчёлка, даже волосы её взволнованно блеснули словно бы отражая девичье смущение – «О чём он хочет поговорить и чем ещё недоволен, скажите на милость!?» Но крепко сжала кулаки наша Майя, воинственно даже по-своему выставила подбородок вперед, бросившись как на баррикаду:
- Хорошо. Да. Пы… Поговорим. – Прохрипела последнее словцо, вытолкнув его упрямо.
- Так точно.
Светлова с удовольствием занялась блинами, отдаваясь этой работе всей душой: простой и теплой работе, когда ты можешь кого-то согреть и подучиться за одним. Это ведь тоже важно!
- Тогда вы делайте фарш, Спартак Валерьевич, а я займусь блинами – вкусными, хорошими блинами. Это самое оно для Майи Юрьевны, в фарше-то она не сечет, будем честны. Чучело конечно, но уж как есть. Однако, я бы очень хотела обучиться у вас пождаривать правильную начинку - обучите меня и я всё пойму, ибо обучаема как робот!
…Отдалась делу выпечки сердцем своим и ещё сердечностью пожалуй, бережно смешивая яйца, молоко и муку, вкладывая в это дело огонь; вымыла руки, спрятала волосы под прихваченную с собой бандану. Это ведь не просто пустышки – это блины, символы земного солнца пришедшие из давних времен, из давних сказок и легенд, когда люди поклонялись звездам будто живым созданиям!
Круглый простой блинчик – как земля, как солнечное утро проникающее в окно – такое же простое и счастливое угощение. Блины пахнут домом, детством, блины пахнут теми самими десертами с которыми начнешь их есть: сгущенкой, медом, сметаной.
Принюхайся к ним, к пышному этому царственному запаху теста – и почувствуешь целый уютный день скрывающий за этой выпечкой! Они повествуют о соломенных абажурах, о теплых кухнях в зимнем одиночестве светящихся ласковыми огоньками.
Блины хороши даже среди стылых звезд, когда ты потерян и у тебя нет дома, когда железный корабль – единственный твой тёплый очаг посреди вселенной. Но поджаривается тесто на чугунной сковороде – именно что на чугунной, старомодной, совсем даже не новаторской и не современной сковороде! И ты дома, ты у себя в краю родном.
Да-да, именно так следует готовить блины – на толстенной сковороде переворачивая ножом и отправляя на тарелку, а потом пробовать с пылу с жару, обжигаясь и щурясь от удовольствия. Это поварская законная вира! Когда они – эти покрытые маслицем, напитанные душой блины тают у тебя во рту – вот оно, простое человеческое счастье.
А самое здоровское, если ты напёк их для родных тебе людей, создал простую радость не только для себя, но и для окружающих тоже. Разделил душевное тепло вместе.
Потому улыбалась Майя искренне да просто в этот момент, несмотря на все тревоги, цвела этим особенным удовольствием хорошей работы: сосредоточенность в движениях, блестящие задором посветлевшие глаза – радостно ей было это делать, хорошо было делать и уютностно. Печь блины, отправляя их на тарелку! Сначала на одну, а потом и на другую.
Отвлеклась лишь пару раз от своего важного дела: первый раз, чтобы сообщения отправить: Алексею – обещание передать блины. Федору Михайловичу простое да ёмкое послание «И вам Доброе Утро. Мне подарили шахматы!»
Второй раз отвлеклась уже в конце готовки, чтобы самой угоститься и Спартака угостить.
- Угощайтесь, пожалуйста, Спартак Валерьевич, мы заслужили с пылу с жару по блинчику отведать. А если отраву снова напекла Майя Юрьевна… ну-у-у, хотя бы всем данкистам одолжение сделаем перед высадкой на Кулимат.
Поставила чайник. Съела блинчик пробуя эту масляную радость – обжигаясь и щурясь от удовольствия, махая кистями и улыбаясь счастливо. Потом вдруг нахмурилась. Поглядела на Спартака задумчиво, отвлекаясь от приятных блинных дум. Словно солнечный день сгустившийся дождем – посуровела вдруг рыжая Молния теряя расслабленность свою. Как-то подбираясь и телом и духом, словно бы предстояло ей в прорубь прыгнуть одним махом.
- Ээээм, Спартак Валерьевич, простите меня за слишком прыткий язык, но ведь вам лучше знать, чего именно мы не поделили с майором. Угу. Кайрат Тимурович велел обратиться с этим вопросом к сержанту Бережному, что автоматически означает – он велел обратиться к вам и вы в курсе нашего конфликта. Вот и я и хотела бы спросить, что происходит, Спартак Валерьевич? Почему майор Кырымжан иногда глядит на великолепную Майю Юрьевну, словно бы бульдог на свежую косточку? Что между нами происходит и когда я успела его оскорбить, а самое главное чем? - приподняла темно-рыжие брови Пчелка Светлова, отвлекаясь от своего угощения – пронзила помощника серьезным взглядом потемневших глаз. Ей было важно узнать правду, очень и очень важно, хотя ещё вчера это и не имело для неё такого большого значения.
«Но я ведь больше не одна на этом корабле, вот в чем штука. Теперь, честь Фёдора Михайловича зависит от меня. Какая новая ошарашивающая информация для Майи Юрьевны, сто процентов… Она. Теперь. Не одна. И по ней теперь станут судить не только об отце, не только о Юрии Аркадьевиче и семье Светловых, но и о капитане… Как странно. Как ободряюще это и жутенько одновременно!»