Старпом прошёл внутрь медицинского кабинета, напоминая хитрого лиса, такого всего из себя расслабленного, прищурившегося и улыбающегося, довольного жизнью внешне, но готового вскинуться в одном стремительном прыжке, чтобы цапнуть у вороны её законный кусочек сыра, стоит только птице клюв раскрыть пошире. Он с интересом осмотрелся, будто был здесь впервые. Ну, вообще-то, с момента вселения сюда Майи Юрьевны так оно и было. Он тут не был с тех пор, как королева заняла свой дворец, и ему было любопытно, как она здесь устроилась. Повертев головой по сторонам, Михалков остановил взгляд на сонной, ещё не до конца проснувшейся после дивного сна девушке и подошёл к столу.
- Не беспокойтесь, все живы-здоровы, - заверил её мужчина, подтверждая вчерашний диагноз Данко, составленный для экипажа.
Физические показатели всех были в норме, даже рука Романовского пришла в порядок благодаря своевременному вмешательству бортового врача. Правда, искин ещё упомянул про лёгкое, в пределах нормы, психоэмоциональное отклонение в состоянии Чижика и в особенности Стругачёва, но Майя и так знала, что эти двое после проведённого вместе вечера едва ли будут в норме. Им нужно было время успокоиться. Её состояние, согласно Данко, было таким же, как у Чижика, по степени отклонения. А Лёша, видать, сильно переживал, но ничего критического, свои обязанности безопасник вполне мог выполнять.
- Я с визитом вежливости, так сказать, - добавил старпом, раскладывая на столе свои подарки и присаживаясь на стул.
Он обратил взгляд на девушку и невольно залюбовался ею, сочтя довольно милой со сна. Возможно, это немного отразилось на его лице, так как Майя, даже будучи заспанной, отметила, что на неё с интересом смотрят. Не злым-то интересом, не научно-изучающим, который будто затылок хочет просверлить, а вполне себе миролюбивым, будничным, добродушным таким и немного мужским. В ответ на благодарность Пчёлкину Геннадий Борисович по-доброму улыбнулся, не став ничего говорить про чудесность своего подарка.
Как-то притих да примолк первый помощник, специалист по науке, внимательно и без улыбки глядя на то, как Майя Юрьевна рассматривает шахматных рыцарей, дотрагиваясь до них слегка дрожащими прикосновениями, будто бы они могли ожить у неё на глазах, достать свои маленькие мечи и поранить протянувшуюся к ним руку. В глаза девушки-доктора поглядел старпом, тихо прихмыкнул в задумчивости. Вопрос свой про Чижика вдруг задал, а не про шахматы, и отмалчивался, пока опешившая и, скажем по правде-то, офигевшая от такой наглости Майя сосредоточенно стала готовить чай, пытаясь прийти в себя, как от пощёчины, и обдумать ответ. Изучающе смотрел на неё всё это время Михалков. Теперь уже как истый научник, ради новых знаний готовый препарировать лягушек, а не добродушный мужчина, любующийся милой спросонья веснушчатой девушкой. В глаза её тревожные заглядывал, в лицо, залившееся краской. Серьёзно так сидел, без движения, локоть о край стола опёр и только голову поворачивал следом за Майей.
Ожил, только когда включился экран и на нём появилась наша великолепная лыжница в очередном своём спортивном старте. Убрал локоть со стола и выровнялся, сел прямо, тихо вздохнув, перевёл взгляд на экран с небольшим интересом. Немного посмотрел и на Майю, вернувшуюся за стол, взглянул в ожидании ответа. Ни слова не говоря. По всей видимости, чтобы не давать ей повода и лишней зацепки для перевода темы. Ведь обычно как оно бывает? Если собеседник задал неудобный вопрос, можно встать на мороз, заострив внимание на другой теме, поднятой в разговоре. Но когда вопрос задан и наступает тягучее молчание, фиг ведь отвертишься.
Заговорил снова Геннадий Борисович, только когда Пчёлка наконец сформулировала полностью свой ответ и озвучила его. Внимательно выслушал его старпом, кивнул понимающе и благодарно, ещё немного помолчал в задумчивости.
- Достойный ответ достойной женщины, - серьёзно сказал он, и в его устах это прозвучало похвалой или даже своеобразным комплиментом. Михалков хмыкнул и снова из серьёзного сделался прежним, расслабленным и улыбчивым. Хитрым лисом. - И вы меня, Майя Юрьевна, простите за прямоту. Я благодарен вам за честный ответ, хотя... - он отчего-то замялся, словно бы хотел опровергнуть её слова, но передумал. - Хотя это не моё дело, вы совершенно правы. Как друг, я беспокоюсь за нашего капитана, вы должны меня понять и, надеюсь, простите мою... некоторую бестактность. С ним я уже поговорил, да... Поэтому и пришёл к вам, чтобы найти для себя недостающие ответы, но теперь, мне кажется, головоломка складывается.
И снова наступил период молчания, на этот раз недолгий, и занял его Геннадий Борисович тем, что с благодарностью угостился предложенным чаем с молоком и конфеткой.
- Спасибо за угощение, - кивнул он, увлечённо дуя в чашку и отхлёбывая горячий чай маленькими глоточками. На старпомовских щеках проступил лёгкий чайный румянец. - Самый лучший завтрак, да.
Михалков глубоко вздохнул, поднимая на Майю свои слегонца насмешливые, но добрые глаза, приятственно улыбнулся девушке. Затем кивнул на открытую коробку из-под шахмат со всеми этими многочисленными рыцарями.
- Не сочтите за грубый намёк, Майя Юрьевна. Я-то знаю вашу историю. О том, что произошло несколько лет назад, мне рассказал Фёдор Михайлович. Я не выбирал специально такие шахматы, чтобы вызвать у вас неприятные воспоминания, не дай бог. Но и не буду отрицать, что хотел увидеть вашу реакцию. Просто чтобы понимать, как вы к этому относитесь. Если вы считаете, это слишком грубо с моей стороны, и если эти шахматы вас... не знаю, будут тяготить, напоминая каждый раз о прошлом, я их заберу и принесу вам взамен коробку обычных шахмат. Или карманных, с миниатюрными фигурками на магнитиках. Хотите?
Он сложил руки перед собой на столе, сцепив их пальцами, и серьёзно поглядел на доктора Светлову.
- Хотите знать правду? Мы оба с вами здесь немного психологи, Майя Юрьевна. Отвечаем за психологическое состояние экипажа. Скажу вам по секрету, как специалист специалисту. Ваше появление привнесло на корабль определённую... сумятицу, скажем так. Я наблюдаю значительную смену в поведении многих. В основном в лучшую сторону, не беспокойтесь, - заверил её Михалков. - Всё же, я считаю, правы сторонники теории о том, что женщина в команде положительно влияет на атмосферу в коллективе. Но мы сейчас с вами говорим о конкретном человеке. Так вот, - старпом доверительно склонился вперёд, - я вам ручаюсь, Майя Юрьевна, что таким счастливым нашего капитана я не видел уже много лет. И это делаете вы... А как хороший друг, я всегда за то, что идёт на пользу Фёдору Михайловичу.
Будто благословил же, ёлки-палки!
В этот самый момент одно за другим отзвучали два пришедших в личный кабинет сообщения, о которых просигналил планшет. Заглянув в личку, Пчёлка Майя увидела сначала ответное послание от Кайрата Тимуровича. Сообщение было необыкновенно ёмким и содержательным, как умеют писать особенно талантливые писатели, пишущие свои литературные работы по принципу «краткость - сестра таланта». Ответ майора содержал лишь одно слово без знаков препинания: «Глупости».
Второе письмецо оказалось от рядового безопасника Стругачёва Алексея Кировича. И было оно, на удивление, ещё короче Кырымжановского. Вот ведь талантище какой был сокрыт у нашего Лекса Кировича! В сообщении красовалось даже не слово. И не три буквы, какие некультурные люди пишут на заборах, в общественных туалетах, подъездах и в лифте. Ну, та самая алгебраическая формула, где икс и игрек перемножаются на букву «йот». Стругачёв прислал Майе один-единственный смайлик, виновато тупивший глазки и вертевший пальчиком.
- Ещё раз благодарю за чай, мне пора на мостик, - Михалков решительно поднялся. - Сегодня я собираюсь участвовать в высадке. Думаю, как специалист по науке, я буду полезнее капитана на планете с очень развитой цивилизацией, как охарактеризовали Кулимат жители планеты-анархии. Впрочем, мы этот вопрос ещё обсудим за завтраком, где соберётся весь экипаж. Что ж, старший лейтенант, имею честь, - Геннадий Борисович кивнул девушке и направился к выходу из кабинета.