- Правда, что ли, с закрытыми? - наивно спросил Фёдор Михайлович, будто Майя ему и в самом деле предлагала провести экскурсию с закрытыми глазами. Он расслабленно вздохнул, звякнув по пути посудой на подносе. - Знаешь, а у меня ведь таких памятных мест, наверное, и нет, кроме училища. МЗУ вот я хорошо знаю, и с закрытыми глазами бы не заблудился. Но не могу сказать, что испытываю к нему такие тёплые чувства, как ты к своей больнице и дорожкам. Просто привычка, - усмехнулся мужчина. - Это как на клавиатуре вслепую печатать, когда абсолютно точно знаешь раскладку и имеешь многолетний опыт.
Он с удовольствием выслушал рассказы девушки про её любимое Подмосковье с его памятными Пчёлкиному сердцу достопримечательностями. Эти простые воспоминания тронули его, невольно вызывая в памяти некоторые славные уголки марсианского детства. Может, не такие запомнившиеся, как Майе её дорожки, но тоже способствующие чувству ностальгии. Воспоминания, которые невозможно забыть. Врезавшиеся в память на всю жизнь и неизменно вызывающие теплоту на сердце, а иногда и слёзы в глазах, если они особенно дороги или всплыли в особенно душещипательный момент.
- Как говорится, матч состоится при любой погоде, - улыбнулся он тепло, и улыбка на миг стала чуть шире, когда Светлова предупредила его о возможном ажиотаже в больнице, если они туда вместе нагрянут. Совсем, правда, не подумав про интерес к нему как к мужчине, пришедшему с Майей на её прежнее место работы. - Неужели простой космический капитан им интереснее, чем дочь капитана Светлова? И не забывай, что ты тоже состоишь в экипаже «Данко». Медработник со звездолёта должен вызвать у местных медработников особенный интерес, тем более, некогда проходивший там стажировку... Да, прогуляться было бы здорово, - вздохнул Чижик. - А я бы на Марсе места своего детства показал. Там тоже есть на что посмотреть и что вспомнить.
И он ей подарил одну из своих открытых, тёплых улыбок. Ну и что, что в глубине глаз затаилась грусть? Сейчас он улыбался искренне.
Третий бокал наполнился приятно пузырящимся оранжевым напитком, а по Майиной каюте уже вовсю разнёсся дурманящий остро-приторный запах апельсина. Даже не желая газировку в этот самый миг, невольно захлёбываешься от слюнки, когда это цитрусовое блаженство щекочет твой нос своими остренькими пальчиками. Впрочем, девушке сейчас и правда было не до фанты, однако свою порцию она получила. Чижик сам ей протянул третий бокал, прежде чем взяться за свой.
Он сделал несколько небольших глотков, постепенно расслабляясь и остывая будто. Красные пятнышки с лица ушли, оставив после себя заметный след румянца на бледноватых капитанских щеках. Фёдор Михайлович кашлянул, прочищая горло, и наконец осмелился взглянуть на Майю Юрьевну. И уже шевельнулись губы, когда он готов был заговорить, как...
- А-а-а, так я и думал, что это твоя мама, - заулыбался Стругачёв, прервав ответчика на самом интересном месте. То есть, на попытке всё же что-то сказать.
Лёха не заметил этого движения губ бывшего своего учителя и решил ответить девушке, чтобы не затягивалось напряжённое молчание, воцарившееся на несколько секунд после её слов. Этой её попытки сгладить Лёхину оплошность и помочь Фёдору Михайловичу избежать ответа на явно неловкий для него вопрос. Стругачёв уже и сам понял, что как-то этот его допрос не в тему оказался и надо менять курс беседы.
- То есть, я сначала сомневался, очень уж вы не похожи с ней, - признался рыжик, продолжая развивать стороннюю тему. - Был вариант, что это твоя старшая сестра. Не, ну а что, даже если ей за тридцатник, она вполне может быть старшей дочкой Светлова.
На этих словах Майя поймала вопросительный взгляд Чижика - совсем ведь недавно говорили про её старшую сестру Лизу. Видно было, что капитан заинтересовался поднятой темой.
- Интересно было бы посмотреть, - сдержанно кивнул Фёдор Михайлович.
На белокурую Зинаиду Константиновну и Лёха второй разочек посмотреть не отказался. Впечатление сия сиятельная дама произвела на мужчин неоднозначное. Рыжик разглядывал её с большим интересом, уже зная, кем она приходится Майе, и судя по взглядам, которые он бросал на девушку, он пытался найти у них двоих общие черты. А судя по тому, как хмурился, у него это не сильно получалось. Что же до Чижика, то интерес его был сдержанным, как и большинство эмоций, которые он проявлял в жизни. Плюс, он определённо не мог сосредоточиться на новой теме, ещё не до конца отойдя от Лёхиного вопроса.
- Значит, это твоя мама, - задумчиво сказал Фёдор Михайлович после недолгого разглядывания фотографии с экрана планшета. - Действительно, вы с ней не похожи. У Стругачёва есть рация.
- А? Чего? - удивился Лекс Кирович, пару раз моргнув даже непонимающе.
- А, про рацию? - усмехнулся Чижик. - Это украинизм. Шутка такая. Мне её товарищ как-то рассказал. В украинском языке есть оборот «ты маешь рацию», что дословно переводится как «ты имеешь рацию», «у тебя есть рация», но означает это, что ты прав. «Рация» тут от слова «рациональность», то есть - рациональное мышление. Да, Зинаида Константиновна, конечно... - он помолчал немного, не находя слов для продолжения, а потом поглядел на Майю и с улыбкой отметил. - Зато теперь понятно, в кого у нас Майя такая красавица.
- Ага, - осклабился Стругачёв. - Тут не только отец постарался, так точно!
Эта несколько смущающая, быть может, для одной Пчёлки тема неожиданно пресеклась внезапным замечанием Алексея, явно сделанным неуклюже и невпопад. Словно бы забыл безопасник Лёха, что они с Майей скользкую тему пытались перевести.
- Но та красавица-блондинка из вашей каюты совершенно точно не ваша мама, Фёдор Михалыч, - нагло заметил парень, шипя газировочкой. - При всех чудесах современной пластической хирургии ни за что в это не поверю.
И хотелось после таких слов пристукнуть это нахальное тараканище!
- Это мой хороший друг, - решился наконец Чижик, когда отступать уже было некуда. Но Майе показалось, что после взятой передышки он смог немного расслабиться и отвечал уже почти спокойно. Хотя и заметно было, что капитан испытывает неловкость. - К сожалению, мы больше не общаемся, но между нами остались тёплые дружеские отношения.
Стругачёв согласно покивал, но по его хитрющему взгляду было видно, что он знает: Фёдор Михайлович о чём-то недоговаривает. И он продолжал выжидающе смотреть на него, всем своим видом выражая интерес. Ну в самом-то деле, портреты просто хороших друзей не вешают на стене над кроватью - в самом интимном месте, так сказать.
- Её зовут Светлана, - продолжал Чижик чуть более уверенно. - В последний раз, когда мы общались, она служила эмиссаром от Земли на селестианском корвете.
- А, понятно, - хмыкнул Алексей. - Я думал, или сестра ваша, или подруга жизни. На сестру не очень-то похожа...
- Стругачёв, - укоризненно прервал его рассуждения Фёдор Михайлович, - ну что за бестактное вторжение в личную жизнь?
- Простите, Фёдор Михалыч, - рыжик переглянулся с Майей, чуть дёрнув виновато плечами. - Но, говоря начистоту, я не стесняюсь того, что услышал, - он кивнул на застывший голоэкран телевизора. - И могу ещё раз подтвердить, если хотите. Да, мне нравилась Аня Любова. Может, если бы я с ней фоткался, я бы тоже её портрет над койкой повесил. Оно ведь теплей засыпать, глядя на милого сердцу человека, правда? - невинно поглядел он на Чижика.
- Блин, Стругачёв, - сердито нахмурился капитан. - Не испытывай моё терпение. Что за разговоры вдруг на личные темы? - он покосился на Майю и вздохнул. Отвёл взгляд в сторону, не желая встречаться глазами с девушкой. - Но скрывать не буду, мы с Ланой встречались. Было это очень много лет назад, вы с Майей тогда ещё под стол пешком ходили. А расставшись, мы остались добрыми друзьями... Ну что, смотрим дальше? - нарочито бодро кивнул он на экран и взял с тарелки бутерброд, стараясь не смотреть ни на кого.
Грустным и потерянным в этот миг он показался Пчёлке. Словно бы этот портрет на стене был тенью его собственного прошлого.
Как этот фильм на экране.