Он просто не успел. Смутившись поначалу, он двинул рукой вдогонку за ускользающей ручкой девушки, но было поздно – Майя Юрьевна, эта независимая женщина, эта кошка, гуляющая сама по себе, ускользнула от него, упорхнула к плите и не видела, как следом за ней протянулась, а затем опустилась мужская рука, так и не успевшая подхватить её веснушчатую женскую ручку для поцелуя. Преследовать же её скромный бывший учитель не стал – вот это уже было бы перебором. Во всём надо знать меру, и отношения – не исключение в этом правиле. Иногда даже самого близкого человека становится в твоей жизни слишком много. Каждый нуждается в эмоциональном отдыхе. Таком отдыхе, когда можно побыть одному, чтобы чувства и эмоции взяли передышку и заработали потом с новой силой, ярче прежнего.
- Надеюсь, пирог получится не слишком кислый? – слегка обеспокоился Фёдор Михайлович, отступив к мойке. Его взгляд скользнул по рукам девушки, порхавшим над пультом управления духовкой. – Немного кислинки – хорошо, лишь бы не переборщить. Так что не жалей сахара.
Его лицо вытянулось, а глаза увеличились в размерах, когда он услышал об опасных трюкаческих мечтах одной рыжей Пчелы. Было абсолютно ясно, что за таким выражением последует категорический запрет подобных трюков на корабле, однако Майя вовремя уточнила, что не собирается ставить здесь свои эксперименты. Чижик успокоенно вздохнул и покачал головой, а побледневшее на миг лицо снова обретало краски.
- Чего только не выдумают ради рекламы, - пожурил Фёдор Михайлович ту самую небезызвестную фирму. – Это же опасные трюки. Хотя ты опытная лыжница, да и на роликах умеешь… хм. Если бы я своими глазами не видел, то не поверил бы, что можно такие трюки делать на звездолёте. Я потом это… запись просмотрел, - смущённо кивнул Чижик, - впечатляет. Просто превосходно! Интересно, почему же ты выбрала карьеру медика вместо спорта? Неужели всё из-за… того учебного полёта? – намного тише спросил он. – Ты ведь могла бы стать выдающейся спортсменкой. Медали на Олимпийских играх выиграла бы…
Отступил капитан от мойки, когда туда подошла Светлова. Поглядел на неё сзади, жалующуюся на усталость с такой радостью, с какой это может делать человек, удовлетворённый тем, как сложился сегодняшний день. Заметил невольно, что сутулится девушка, расслабилась и перестала за осанкой следить. Отдыхала, будучи с ним рядом самой собой. Не напрягаясь, не изображая из себя волевую и выносливую «Майю-При».
- Вот и хорошо, - невольно улыбнулся Чижик. – Не нужны нам на корабле трюки. Есть же спортзал…
Он подошёл к Майе сзади и, положив руки на её опущенные плечи, принялся делать простенький массажик. Нажимая сильно, до боли, но эта боль была неожиданно приятной, а когда отступала, то приходило расслабление в натруженные мышцы. Так он с минуту стоял сзади, массируя сначала узкие девичьи плечи, затем спинку немного. Волосы её великолепные огнисто-рыжие, собранные в косу, бережно взял и через плечо вперёд перекинул. О да, оказывается, капитан неплохо умел делать такой расслабляющий массаж…
И всё это без слов. Молча. Как так и надо. Сосредоточенно глядя на её приоткрытые плечи, так же щедро обсыпанные веснушками, да на рыжий затылок и убегающую за плечо косу – девичью красу.
На колбаску Мотя отреагировал вяло, вальяжно, как и подобает сытому, довольному жизнью, упитанному и объевшемуся сметаны коту. Сначала сидел и равнодушно смотрел на предложенное угощение, потом всё с тем же незаинтересованным видом соскочил со стола на пол и подошёл к девушке, обнюхал кусочек колбаски и позволил Майе покласть его ему в рот.
- Ну, давай рискнём, - согласился Фёдор Михайлович, неодобрительно поглядев на Бегемота. Взял в руку по стакану, пододвинутому девушкой, задумался о чём-то. – Какао, значит… Хорошо, я займусь. С удовольствием выпью с тобой какао. Надеюсь, тебе понравится, как я его делаю. Я ведь его с детства люблю. Но скажу честно, - он поднял указательный палец и чуть сдвинул брови вниз, - пить с тобой что-то, кроме чая – это… даже немного странно, - капитан усмехнулся и направился к шкафчикам на поиски какао. – Я всё сделаю, а ты оценишь. Только честно. Если не понравится, так и скажи, я не обижусь. Вкусы у людей ведь разные. Договорились?
А пока Фёдор возился с какао, которое ещё и не сразу удалось отыскать – без подсказки кухонного дроида могли бы и не найти – зашёл разговор про голокомнату и взаимные путешествия на терраформированный Марс и на зимнюю Землю.
- Голокомната на «Данко» не такая маленькая, я бы даже назвал её просторной, - ответил Фёдор Михайлович, аккуратно насыпая порошок какао в стаканы. – Там совсем не тесно и не душно, кондиционеры же работают. Но ты права, это всё ненастоящее… Стоит воспринимать это как обучающее кино, в котором ты сам можешь поучаствовать. Хотя реализм голограмм поражает… Вот именно, что с их помощью можно попасть в настоящую Зиму… увидеть, какая она, - хмыкнул Чижик, разливая по стаканам молоко. – Знаешь, я с удовольствием. Мне очень интересно посмотреть, чем ты живёшь. Увидеть знакомые тебе места и картины, вызывающие ностальгию. Как у меня Марс. Поделимся частицей воспоминаний друг с другом? – он тепло улыбнулся, с нежностью поглядев на девушку. – Ты так славно об этом рассказываешь… Майя, - её имя звучало по-особенному тепло.
А на неторопливо вышедшего из кухни кота капитан даже и не глянул.
Какао вышел чудесный. Ну, насколько его могла оценить чайная душа Майи Юрьевны.
- Конечно, это не какао домашнего приготовления, - улыбнулся Чижик, с удовольствием делая небольшие глоточки этого молочно-шоколадистого напитка. – Домашнее как-то наваристее, сытнее, ароматнее. Как-нибудь я приготовлю, - сказал он вдруг как ни в чём не бывало, словно бы уже стал заправским данкийским поваром.
А потом и расходиться пришла пора. Помощь свою он оказал в приготовлении яблочного пирога, и теперь мог возвращаться к своим капитанским обязанностям. Ну или просто пойти немного отдохнуть перед ужином.
- Хорошо, - согласился он, делая последний глоток и отходя к мойке, чтобы ополоснуть стаканы. На Спартака Валерьевича поглядел коротко. – Тогда встретимся за ужином. А после ужина немного пообщаемся, как планировали. Ты, я и Стругачёв. Вспомним, так сказать, общее прошлое.
Чижик явно говорил иносказательно, чтобы не выдавать Бережному истинные мотивы их вечерней встречи. Технический специалист добродушно покосился на капитана с таким видом, словно бы всё понимал и всё знал.
- А может, «пирог по-докторски»? – парировал Фёдор Михайлович, протягивая свою руку за узкой ладошкой Майи.
Только вместо того, чтобы обменяться крепким данкийским рукопожатием, он изловил её за запястье, развернул и, галантно наклонившись, поцеловал. Даже вторую руку за спину заложил, как это делают английские джентльмены. Слегка обдав кисть девушки тёплым дыханием и на одно мгновение коснувшись её нежной кожи такими же тёплыми губами.
- Благодарю за приятно проведённое время, миледи Светлова, - придав голосу слегка торжественно-пафосных светских интонаций, капитан улыбнулся и под затейливое хмыканье Бережного покинул кухню.
- Хорошие у вас, я посмотрю, отношения с капитаном, - заговорил начальник кухни, когда Чижик вышел. – Тёплые и душевные. Ручки вам целует, Майя Юрьевна. Гляжу я на вас и душа радуется. Сентиментальным я стал на старости лет, - усмехнулся Спартак Валерьевич.
И так он это доброжелательно говорил, что на сердце теплей становилось…
* * *
- Оп! Майя Юрьевна, - второго борт-инженера девушка увидела, ещё когда только подходила к двери столовой. Заметив её, Иван повернулся к ней и дурачливо, но довольно галантно поклонился. – Позвольте вам помочь, - он протянул руки за подносом, который та несла.
Следующим данкийцем на пути к обеденному столу оказался первый пилот. Как всегда с иголочки одетый, с выглаженным и аккуратным воротником, пахнущий хорошим одеколоном. Он о чём-то беседовал с Романовским, когда дверь открылась и Раздолбайло с Майей показались на пороге.
- Добрый вечер, Майя Юрьевна, - обернувшись, Ромашкин торопливо отступил в сторону с их дороги и чуть растянул уголки губ, обозначая слабую улыбку. Взгляд его прищуренных глаз скользнул по её футболочке и плечам перед тем, как молодой человек отвернулся.
За столом уже вовсю хозяйничал Бережной, притащивший основную часть ужина – первое и второе. Настроения в столовой витали позитивные, некоторые вроде Михалкова и Стругачёва даже посмеивались, что-то между собой обсуждая.
- Как говорят у нас дома: кушать подано – садитесь жрать, пожалуйста, - прогудел Спартак Валерьевич, чем вызвал очередное веселье у данкийцев.
Профессором кислых щей оставался штурман Шмидт, молчаливо сидевший за столом и разглядывавший экипаж с таким отстранённо-скучающим видом, словно бы вокруг собрался детский сад, младшая группа, а он единственный взрослый среди всех и вынужден терпеть непоседливую малышню. Конкуренцию ему мог составить только Кырымжан, такой же спокойный, но не скучающий, а скорее мрачный. И стоило Майе зайти, как его чуть раскосые азиатские глаза остановились на ней и, казалось, даже мигать перестали.
- Майя, садись, - Фёдор Михайлович снова демонстрировал свою галантность, отодвинув для неё стул – тот, который она себе ещё в прошлые разы облюбовала.
И да! Он назвал её по имени при всём экипаже!