…Прыгая через две ступени разом, Майя представляла себе, будто несётся она как ветер, будто несётся на первой космической скорости и даже ещё быстрее. Парит над «землёй» образно выражаясь.
А хорошо вот так поддать газу! Только страшно немножечко - тело уже своей жизнью существует как будто бы. И если ошибётся девушка вдруг, если запутается в своих ногах или ещё чего - лететь доктору Светловой с этой лестницы кубарем. Лететь и собственным лбом ступеньки отсчитывать, гадая значит в полёте, когда уже остановиться удастся… ё.
Она инстинктивно сейчас действовала, она отключила голову проживая этот миг - просто отдалась бегу всей душой и наслаждалась моментом. Майя не только к Чижику неслась на первой космической, хотя не будем лукавить, это тоже стимулом являлось да ещё каким! Но если опустить высокие романтические материи, Майя Юрьевна решила проветриться – подустала она за этот долгий, насыщенный эмоциями день, и голова у Пчёлки гудела будто целый улей разгневанных пчёл.
«Готовка, уборка, ломание дверей… - энергозатратные труды, знаете ли, дамы и господа. Необходимо взбодриться. Пробежаться на своих двоих чувствуя силу, кураж ощущая и удаль молодецкую, кипящую прямо-таки в костях. Прогнать нафиг эту липкую сонливость, чтобы поймать второе дыхание. Вот та-ак.»
Безответственно наверное, глупо для врача, недопустимо. Но ведь Пчёлке рыжей семнадцать лет всего лишь, но ведь на большом взрослом звездолёте работа у неё. В космосе, среди страха и ужаса находится юная звезда. И если уж совсем себя окоротить, в постромки загнать, под крепкое седло, значится, то и вовсе крыша может поехать от переживаний. Тем более тренированная спортсменка, хорошо умеет своим телом владеть – даже если и кубарем навернётся, едва ли что-то страшное с главврачом приключится.
Так думала эффективная Майя Юрьевна, давая себе образную индульгенцию на отпущение всех грехов. «Уж если и бег себе запретить, зачем тогда вообще жить?»
Мельком приметила толстого котяру Бегемотину, рванувшего куда-то прочь на своих четырёх лапах.
Спрыгнула с лестницы бегунья, и поднажала еще сильнее, по длинному пустому коридору галопом проносясь. «Скорости, скорости Светлова!»
В конце-концов она чуть не ошиблась.
Прав был друган Лёха, надо было лучше схему корабля изучать – чуть было не влетела в раздвижную дверь собственного медотсека док Светлова, расстояние слегка переоценив. Но затормозить вовремя успела, выставила руки вперед мягко шмякнувшись о стеночку. Затем выбившуюся прядку сдула – ухх, хорошо!
Обнаружив Чижика сидящего в приёмной, девушка нервно усмехнулась про себя: «интересно, а если бы я сейчас собственной башкой двери медотека проломила, влетев в помещение кувырком, потому что не успела затормозить, это бы считалось чем-нибудь подобным? «Заруби себе на носу, Светлова, если подобное ещё раз…» Ух. Хорошо то, что хорошо заканчивается. Я ничего не сломала, даже поварёшка цела!»
Она быстренько пригладила волосы и, отсчитав про себя до пятнадцати, вошла как ни в чём не бывало.
...Молчаливо и спокойно заварила чаёк, наслаждаясь запахом изысканного напитка с грушей и апельсином. Даже цветы какие-то в заварке присутствовали (васильки кажись, если уж сурьёзного биолога включать), а также кусочки граната с грушей. Хороший чай. Нажористый – как называла такие милые вещицы, доктор Светлова. У неё четыре коробочки с чаем имелось – и в каждой жестяной банке разные сорта и комбинации этого благородного листа, своего часа дожидались.
Стыдно признаться, но нравилось неукротимой Майе Юрьевне ухаживать за Чижиком – без липкости, без навязчивых речей, вот так вот просто, тихо и мирно заваривать чаёк для бывшего учителя, разливать по кружкам, не забывая про вазу с батончиками, само собой. Наслаждаться этой простой мирной деятельностью, давая усталому капитану роздых для мозгов. Даже шутковать не хотелось.
Нормально.
Пусть отдыхает Фёдор Михайлович – не будет она его сложными материями грузить, подставами да подколочками – вон какой усталый на вид! Пущай расслабляется. Каждому ведь нужно время для тишины, чтобы мыслями отдыхать, телом, душей.
Впрочем, про Стругачёва девушка с радостью поддержала тему, про Алёшку-то это всегда весело – она даже усмехнулась, снова припомнив его истребок и возможность полетать в этом самом истребке на коленках у пилота…
Сдавленно хмыкнув и потерев веснушчатую переносицу, Майя Юрьевна прикрыла свои смеющиеся глаза ладонью – теперь эта картина будет преследовать её вечно – тесная кабина самолёта и худые коленки Стругачёва!
- Да ладно вам, Фёдор Михайлович, - тепло улыбнулась девушка своей фирменной полуулыбкой, слегка приподняв брови. – Конечно Алексей Кирович тем же самым и остался, каким был. Вы чего, реально верите будто он изменился? (хихикнула) Само собой он шальным остался, бедовым быть может и чуток невезучим. А ещё, Алёша очень хорошим, надёжным человеком остался и с ним хоть в пекло, хоть в паровозную топку шагать не страшно! Вы только представьте, каково ему было с его характером непокорным, да на суровой военщине учиться?
И Майя Юрьевна из папиного подстаканника припила, давая время Чижику самому об этом подумать. Вдохнула вкусный аромат фруктового чая, наслаждаясь запахом. В кресло своё большое с ногами забралась, по-птичьи в нем угнездившись.
- А он тот же, каким и был. Надежный, добрый, задиристый Рыжик. Не выбили из него этих качеств, получается, не переломили об колено, не заставили озлобиться. По-моему, дорогого это стоит, верно, Фёдор Михайлович? – как-то уж совсем по-простому обратилась к бывшему учителю Пчёлка Майя, разомлев от своего ароматного чайка. – Дааа, удивлена была не то слово. Вот эта встреча была, вот это накал! Я-то, честно говоря, чуть с кресла не навернулась кувырком, когда узрела Алексея Кировича во плоти. Я вообще-то только про вас знала и увидеться хотела давным-давно, даже вещички с Земли собрала живенько по такому случаю. Ха! Да-да, вот папа-то знал, из каких пушек палить да какими снарядами. Сильно ведь я соскучилась. Ак-хм…
И девушка вдруг заткнулась, сосредоточенно в отцовскую кружку стыдливым взглядом уставившись – живенько так покрываясь ярко-бордовым румянцем и закашлявшись вдруг.
Даже на лбу полоска красная поступила, будто ударили её там. Взболтнула лишнего нечаянно Майя Юрьевна – увлеклась размышлениями о верном другане Алёшке, и само собой, как-то вдруг на правдивые рельсы вырулила. Устала всё-таки. Разболталась себе простенько, будто со Стругачёвым за бутерами – запуталась, так сказать, между двумя своими… ну… друзьями блин.
- Ээээ… Ещё кипяточку в чай, Фёдор Михайлович? – голос предательски дрогнул, срываясь в хрипотцу. - А книжка да, ничегооо, - как-то очень тихо пробормотала. - Ужастики, кровь из стен, туда-сюда, затерянные в космосе корабли. Эффект присутствия, ёшкин кот. На Земле такое читать скучно, а на звездолёте ничё. Живенько можно представлять… Ожившие мертвецы, инопланетные вирусы… Такое сочинять, да? Гением надо быть! Наверное жу-у-утко образованные люди такое пишут. Ни-и-ичего. Завтра выходной, можно будет за ужастиками расслабиться слегонца.
Быстренько свой паровоз на запасные рельсы Майя Юрьевна повела, надеясь, что разговоры о выходном позволят переключиться притомившемуся капитану.
…Стыдно было Пчёлке Майе – не своих чувств она к Чижику стеснялась. Стыдно было, что не нужны они бывшему учителю. У него своя блондинка на стене в красивой рамочке имеется: с родинкой блин, настоящая красавица от природы. Не конопатая и не тля мелкорослая, и не та женщина, которую либо с ребёнком, либо с пацаном можно перепутать издалека...
А ну как догадается, Фёдор Михайлович, ведь больше наверное и не появится на Светловском чаепитии? Даже если с этой блондинкой никаких роз-мимоз не имеется, варенья и пирожков с повидлом, всё равно, наверняка очень глупыми бабские чувства взрослому мужчине покажутся и только всё осложнят.
- А вы сами… ммм… уже придумали как будете отдыхать? – будто бы ни в чём не бывало, озвучила доктор Майя Юрьевна вопрос своему стакану. Поднять глаза было стыдно. Очень и очень стыдно.
Потому-то, уставилась Майя Юрьевна на свой букет, деятельно так хлебая чай, словно бы питьё этого чая, самым важным делом на свете являлось для одной исполнительной Пчелы.
Подарочные розы теперь на её большом столе обосновались, горделиво и достойно чужое место заняв – устроились здесь вместо синей орхидеи и даже не грамма ни стеснялись. Вообще-то очень даже хорошо смотрелись на этом столе, внося любимую доктором пурпурность.
…А вот на обеде, эти же самые цветы жутко неудобно втыкались концами стеблей в живот, и девушка даже шевельнуться лишний раз опасалась, чтобы не сломать хрупкие растения.
Завтра выходной!
Капитанская дочь занималась Фотоном, надеясь подыскать компанию для дружбы. Правда, счёт всё-равно неверным выходил, как ни напрягайся: ведь Алёшка-то завтра на службу уйдёт и снова у мушкетеров не будет третьей шпаги.
К-каналья.
- Ваша мелочь прямо в банк, - уважительно кивнула рыжеволосая док лётчику, подняв большой палец. – Вы угадали мой тайный план на все сто процентов, Фотон Игнатьевич. Туда сюда и бла-бла-бла… я типа придумала тему, типа пошевелила мозгами и ля-ля-ля-тра-ля-ля, вы должны были плавненько предложить сами себя в качестве Атоса. Вроде как… коне-е-ечно, кандидатурка достойная имеется, типа, это вы сами. Агась-агась, Майя Юрьевна, один за всех и все за одного. Ну, знаете? Завтра выходной – можно кинцо вместе поглядеть. У меня, кстати, есть замечательное кресло. Очень удобно чтобы смотреть в нём голотелек...
И Майя задумчиво поглядела на остальных мужчин. Мало кто по возрасту походил, вообще-то. Если даже Фотон согласится, Алёшка всё-равно уйдёт, и кого спрашивается тогда, третим не-лишним в компанию брать?
…Спартак Валерьевич замечательный человек, интересный, свойский, но телек с ним по простецкому вряд ли посмотришь. Не будешь же с ним за компанию кукурузой хрустеть и в бочину его пихать локтём, на особо смешных моментах.
Разломайла – странный тип, вон какие взгляды кидает, будто какой компромат на Майю Юрьевну нарыл…
Девушка постаралась улыбнуться этому самому Выломайле, как ни в чём не бывало, чуть задирая рыжую бровь в азартном таком вызове – «Да ла-а-адно вам на меня так таинственно глядеть, мой пьяный ролик здесь все видели. Ну и что тут ТАКОГО, Скажите на милость? Я набухалась в личное, мать его, майе-светловское время! И я нажралась эффектно, не блевала и без одежды не бегала по столам. Всё-равно была Великолепной Молнией Светловой, вашу ж в душу… И это, блин, только моё персональное ДЕЛО, как мне отдыхать и чего делать с собой, и со своим временем»
Кто ещё?
…С сержантом Громовым смотреть телек как-то не сильно желалось. И кого ещё звать, спрашивается? Может самого Данко?
С искинами и роботами, Майе Юрьевне всегда было интересно общаться, тут только вопрос в том – запрограммирован ли Данко на такие вещи или ему вообще плевать на человечьи развлечения. Ну, в шахматы вроде играет, значит и телеком может заинтересоваться. А может сказать, что у него блок смотрения голотелека отключён, угу, и придётся тогда Майе Юрьевне сердито в уголке курить.
- Фотон Игнатьевич, вот если даже на минуту представить чисто гипотетически, что вы согласились и стали Атосом, кого бы ещё можно было позвать на кинцо, у вас есть идеи? Я что-то иссякла. А что если самого Данко, умм? А Алексей Кирович у себя в кабинете кино врубит, будем держать с ним связь, так что почти в одной компании посмотрим…
...
Да, много было планов на выходной, только вот этот выходной не задался с самого начала. Зловеще дрожали розы и папин гордый стакан тихохонько перемещался по столу, туда-обратно. Чайник что-то не торопился предоставить кипяток, зато события летели на десятикратном ускорении заклинивших двигателей.
Больше всего Майю Юрьевну испугал перечеркнутый значок связи. Казалось бы, следовало о многом беспокоиться в этот зловещий миг: о большой мясорубке к которой они летят, об угрозе скорой мучительной смерти, о Фёдоре Михайловиче и о том, успел ли он хоть выспаться как следует, вон какой вчера уставший был.
Но человек странное создание и психика у напуганных людей, тоже странные вещи вытворяет.
Этот мелкий крестик на планшете, отчего-то самой неприятной занозой врезался в восприятие одной Пчёлки. Он прямо таки убивал и мучил.
…Как-то неправильно это. С одной стороны всё нормально: ну, исправят поломку, подрубятся к интернету, закачают положенный массив информации. Только жутенько всё-равно, прямо ледяным потом прошибает же. Маленький крестик на экране отчего-то очень сильно напрягал Майю Юрьевну. И куда, спрашивается, они залетели. В какие глухие безлюдные места!?
И связи с Землей, получается, нихера же нет!
Покачала головой девушка, быстренько отбив сообщения для двух мужчин: «Лёха, всё пучком» и «У меня нормально, Ф.М.» Затем, быстренько залила теплой водой сахарок в стакане, залпом глотая эту бурду. Ввиду нерасторопности чайника.
«Щас слипнется, блин. Ну хоть дрова для мозга и много-много энергии. Невозможно сидеть в кресле и покорно ждать своей участи. Твою мать, так и расклеиться недолго. Держись, Светлова, отец бы не стал гнать волну в этой ситуации»
Отец... Для будущего адмирала ВКС этот полёт многое значил - вопрос карьеры, вопрос политического роста. «Если мы навернёмся в этой черной дыре, отец даже не узнает что случилось, ёёё-моё… »
Протяжно вздохнув, доктор Светлова решительно поднялась с кресла, поглядев на непривычно серьезного Игоря Кирилловича. Без своей смешинки запрятанной в усах, этот человек выглядел пугающе – уж если и он не смеется, должно быть действительно медным тазом дело накрывается. Бррр. Вот кто бы мог подумать, что это дурацкое звездоплавание однажды пригодится Пчёлке Светловой!?
…Это был самый неинтересный, самый скучный предмет для Майи Юрьевны. Ну на что ей звездоплавание? – думала она девчонкой - космонатуралист же. КосмобиоЛОХ, твою-то мать. Исследователь новых планет и миров. Кто ж знал, что жизнь такая ироничная штука.
- Присаживайтесь пожалуйста, передаю это место вам, - Майя Юрьевна серьёзно поглядела на своего ассистента. – Технику Романовскому нужно оказать первую помощь. Понимаю, сейчас не до полноценного лечения, но он получил ожоги, нельзя пускать на самотёк. Окажу первую помощь и обезболю, времени много не отнимет, а эффективность повысится. Боль – отвлекающий фактор, - усмехнулась нервозненько. – Я ж поклонница эффективности и приоритета, а руки Романовского, блин… мы все от них зависим. Надо помочь, пока не навредил себе по серьёзному.
И девушка зябко поёжилась. Ироничные губы чуть дрогнули на побледневшем лице. Такая себе жуткая ухмылочка получилось – как на лице черепа, страшненький смешок.
Доктору Светловой не по себе в этот момент было, и всякая муть лезла в голову: то на Фобосе она себя видела, то в Чёрной дыре представляла, размышляя о том, что смерть в этой штуке лёгкой-то не будет. Иногда об отце беспокоилась, иногда о его адмиральском кресле (для папы этот полёт очень и очень важен, его карьера поставлена на кон!), а порой и Спартаке Валерьевиче тревога поднималась в душе, уж больно измученным он выглядел на экране. Всё же не молод человек, в отдыхе больше всех сейчас нуждается.
«Если дело зайдёт дальше, надо будет самой позаботиться об обеде. Гляди Сииимба, всё на что падает солнечный свет – твоё царство! Блин. Да что за бред в голове!? Ну хоть сейчас не тошнит. Папина кровь не вода, угу»
- Я… я не герой, вы не думайте, я в супермена и его красные трусы не играю. Только Данко ничего в боли не смыслит. А потом, от меня же никакого толку на этом совещании, Игорь Кириллович, - тихо обратилась к ассистенту, чтобы её не расслышали на мостике. - Видали? У Кайрата Тимуровича отбой. Длинный гудок и жди на линии - согласен, не согласен… его мнение без разницы. Потому что мы не уполномочены решать такие вопросы, наше мнение не приоритетное в данном случае. Это правильно - решать должны специалисты. Любой план лучше отсутствия такового. Я поддерживаю решение старпома Михалкова, так им и передайте. На все сто процентов. Майя Юрьевна доверяет капитану и всей команде мостика! Это их работа. А мы будем делать свою.