- Неее, я почти ничего не читала про «Данко», - с обезоруживающей простотой призналась Майя. – Так чисто, картинки на сайте полистала минут пять, еще подумала, что железная банка с наворотами этот корабль. Исследования, установление контактов, туда-сюда… я всё про Ироан информацию искала. Типа залетим, незалетим… Но чтобы всем этим реально грузиться? Да ну-у. А нафига оно мне надо, Алексей Кирович? Это не моя работа – корабль-то пилотировать и мозгами скрипеть на тему его задач и маршрутов. Объём моей памяти ограничен, чтобы всякую космическую ерунду туда пихать. Во время подготовки к полёту я старалась побольше часов медицинской практики набрать - я ведь молодой врач, зелёный. Чем больше реальной практики, тем лучше команде. Ну-у-у, я так и порешила, мол, чем больше успею вбить себе в бошку, тем оно для всех лучше.
Пожала плечами, хлопнув себя по колену.
- Видите, даже похудела немного. Я ведь спортом уже месяца четыре как не занималась, Алексей Кирович, - вздохнула тяжело, сожалея об упущенных победах и возможностях. - В новом сезоне, я ни в одном забеге участия не принимала, и даже о своих планах не объявляла. Времени вообще не было. Всё как-то в больнице пришлось находиться, а если не в больнице так на лекциях, или на этих ужасных психотестах, пропади они пропадом! - усмехнулась. – Эти придурки в белых халатах, спрашивали какой мой любимый цвет? Представляете!? У Молнии Светловой, какой, мать его, любимый цвет? Хе-хе. Я им сказала что зеленый. Пришла вся в пурпурном, даже шарф в полосочку пурпурную, и со всей прямотой заявила, что люблю строго зеленый. Самый. Любимый. Цвет. В жизни же.
Выпрямилась, улыбнувшись фирменной своей, половинчато-пафосной улыбкой.
- Лаааан, не жалейте меня, угасающую звезду спорта и алкороликов. Это того стоило, - и девушка удовлетворённо кивнула головой сама себе, припоминая тёплую встречу с Чижиком. – И с вами бы мы никогда не встретились, Алексей Кирович, останься я на Земле. А сказать вам по чести, великолепная Майя Юрьевна прямо-таки охрененно рада, что мы всё-таки на одном корабле матросскую лямку тянем!
И рыжеволосая девушка руки в стороны развела, предлагая хоть и запоздало, зато самые настоящие объятия для Стругачёва – не те, которые через силу, значится, и актёрство сплошное по своей сути, а те которые от души: от одного доброго друга, для другого. Вообще-то, Светлова терпеть не могла всех этих нежностей сопливых, всей этой ерундени и патоки, особенно прикосновений да хватаний. Но для своих… для тех кто в жизни что-то значит и дорог сердцу… для своих, у Майи Юрьевны своя собственная мерка имелась.
Любимый чемодан-то, она ведь отдала в «чужие» руки, хехе.
...
Ковыряясь в спагетти и пытаясь есть аккуратно, хотя получалось это с трудом, Майя Юрьевна порадовалась своему решению поработать со Спартаком. Чего-то на её вкус, в блюде всё же не хватало – вкусно, но не идеально – можно было бы и получше сготовить. Чтобы прямо-таки объедение вышло и вместе с тарелками, эту вкуснятину, гордый данкийский экипаж съел. Но, увы увы...
«А как бы оно получилось идеально, если я их первый раз в жизни почти что готовила?» - задумчиво улыбнулась девушка про себя, подумав, что это в общем-то был риск, полагаться на свои детские воспоминания и кулинарные уроки с планшета.
Благородный риск, кстати, оправдался, ведь в целом получилось неплохо. Хотя нет предела совершенству, как говорят в народе – «Вот поработаю со Спартаком Валерьевичем, как следует, и добьюсь совершенства в этом деле. Всё-таки занятие для мозга и полезная для одинадцати мужчин вещь!»
Девушка зябко поёжилась, представив как несчастливец Алёха будет сидеть в своём кабинете и пялиться целый день в унылый телек, - для Пчелки это было бы худшим времяпровождением в жизни: ничему не учиться, ничего не делать, никуда не бежать. Выжигать сетчатку глаз, глядя в тоскищный монитор, в не менее тоскищном, да ещё и очень очень тесном помещении; толстеть на чипсах и спать в кроватке, чувствуя как дрожащие стены несущегося на всех парах звездолёта, стискивают твою стрессующую душу.
«Бррр. Надо бы Алёшку хоть навестить на его службе. Ёлы-палы, как он там выдержит в своём безделье? Это ж пытка. Хоть бы плесенью не порос. Нет, ну вы только подумайте, дамы и господа, гнить с тоски целые сутки без подвигов и свершений. НУ, НАДО ЖЕ! Ничё. Майя Юрьевна в беде Рыжика не оставит, агась-агась. Будем спасать рядового Суматоху»
Сама-то она ответила Спартаку Валерьевичу с нескрываемым удовольствием, надо сказать – вытянула большой палец вверх, согласившись с его идеей без лишних размышлений.
- О. Я буду рада попрактиковаться в этом деле, Спартак Валерьевич. Готовка – это моя страсть! – пускай и враньё слегонца, но сама идея учиться у этого большого доброго мужчины, Пчёлку очень даже утешила. Казалось бы, должно было её тянуть больше к биологу Григорьеву, или к его лаборатории: к растениям всем этим, пробиркам да опытам, к сокровенной белой тишине, где запахи земли и влаги таинственно мешаются между собой.
Но…
Но!
В общем, Майя была очень рада предложению помогать на камбузе в свободное время, а главное, на добровольной, прямо-таки партнёрской основе - не так, значится, чтобы по приказу, по принуждению, когда капитан ещё и на носу велел зарубить собственное предостережение.
А замечательно ведь проводить своё время в чистой уютной кухне, заниматься работой, которой никогда не бывает мало, учиться новому и забивать свою память полезными кулинарными фактами, которые Молния Светлова, совсем даже не к ерундовым относила. Хорошо! Прямо таки супер-круто. И в готовке поднатореет, что очень очень неплохо - правда на Земле, ей особо кормить будет некого, у неё ведь нет романтики, парней знакомых не имеется, и никаких любовных линий ровным счётом. Зато об отважных Данкийцах сумеет позаботиться. И о самой себе, чтобы в разные глупости не переклинивало.
Майя стоически перенесла укоризненный взгляд Чижика, ответив ему своим собственным, спокойно добродушным.
- Спартак Валерьевич предложил мне с ним поработать, - подняла подбородок чуть повыше, Пчёлка Юрьевна, с королевским достоинством выпрямляя спину перед капитаном, не забыв, за одним, поправить букетик на коленях и стряхнуть мизинцем, упавшую на джинсину одинокую нить спагетти. – Я делаю успехи, Фёдор Михайлович. Я де-елаю успехи, да-да.
Хвастовство Стругачёва, одна рыжая особа оценила по достоинству – вот если у Лёхи и могли быть критики, так это точно не Светловова. Длинноволосая девушка верила во всё, о чём говорил друган Лекс, приоткрыв рот и наслаждаясь его успехами. Можно сказать, принимала Стругачёвские достижения всей своей пламенной, очень веснушчатой душой - принимала слепо и удовольственно.
- Я вам верю на все сто процентов, Алексей Кирович. Вот по чесноку говорю, Майя Юрьевна полетела бы с вами не глядя на любой железяке. Вы - отменный пилот! - и хотя у капитанской дочери не было поводов, для того чтобы лично удостовериться в этом, но раз Алёха так уверенно заявлял что может водить космические корабли, значит это чистая правда.
Азартно сверкнув глазами, доктор наклонилась к Рыжику, понижая голос.
- А в вашем могучем истребителе, на второго человека места случайно не найдется... э-э-э... чисто гипотетически? В личное время, я покаталась бы с вами даже не задумываясь!
Снова возвысила голос, чуть отстранившись от безопасника.
- Алексей Кирович отличный парень. Умный. Субаксом занимается. Водит боевые самолёты! На него все-е-егда можно положиться. Он - Арамис нашей компании. Вы же читали эту книжечку, Фотон Игнатьевич? Один за всех, и все бьют одного, – хихикнула, потерев веснушчатую переносицу. – Шучу шучу, Фотон Игнатьевич, там намного более человеколюбивый девиз.
Вообще-то, Пчёлка только кино смотрела и картинки, опять же, полистала на компьютере. Из кино помнила только имена мушкетёров, звон шпаг и хорошие песни. Книжек же было столько – что проще было умереть, нежели всю эту литературу пытаться осилить.
- А помните, там ещё песня была? ...Не вешать нос, гардемарины! Да-да, отпадное кино и хорошие книжечки.
На вопрос о соке, Майя ответила без особого энтузиазма, не с огоньком, значит, совсем даже без движения души. Погрустнела, сдержав горестный вздох рвущийся из груди.
- Конечно, Фёдор Михайлович, зачем мне этот прохладный искристый напиток, призванный согреть душу и взбодрить сердце? И так же бодрости за глаза. Сок сгодится. Или чай с лимоном. Или минералка, - произнесла она уж совсем тихо, грустными глазами наблюдая за телодвижениями старпома. – Нет, я шампанское не буду. Спасибо.
Опустила взгляд к свои розам, трагически нахмурив брови – ещё смотреть не хватало, блин, как они пьют!
А потому Майя Юрьевна занималась спагетти, делая вид, будто розы ей много интереснее, нежели какое-то там скучное, никому и нафиг ненужное, очень хорошее шампанское. Правда сок свой цедила без особого энтузиазма, тускло и безжизненно. Ага-ага.
- И как это вы на корабле цветы нашли? – спросила она у бывшего учителя, чтобы хоть чем-то занять свой страдающий по благородному французскому напитку, мозг. Потом чуть дрогнула уголком губы. - Я была поражена, увидев розы на звездолёте!
И улыбнулась, значит - одновременно задорно и горько, с азартом, но и немного с тоской.
...Пламенная натура – созидающая и уничтожающая. Майя была разной. Словно расщепленное надвое дерево – одна её часть кренилась к земле, угрожая уничтожить повзрослевшее растение, а вторая часть тянулась к небу, раскинув гордую крону в вышине.
Подобно искину Данко, что был обезличен и укрощён всевозможными протоколами безопасности, Майя Юрьевна напичкала свою душу разнообразными самоограничениями, запретами и советами самой себе. Надеясь сдержать кураж, укротить горячую натуру и посадить её на цепь. Она же не являлась совсем уж имбицилкой непонятливой, осознавала и ответственность, и обязательства собственные на этом корабле!
Шампанское же - даже один скромный маленький бокальчик, к хренам его заморским, этот роковой бокал! - шампанское могло сорвать все эти запреты. А срывать их не следовало никогда.
Клятва Гиппократа и любовь к созидающей деятельности, противопоставленные отчаянной, жуткой тяге к полному самоуничтожению.
Не дай Бог, чтобы эти две властные жуткие стихии, однажды столкнулись в настоящей войне.
Майя подняла стакан с персиковым соком, от всей души присоединяясь к добрым пожеланиям. Пожалуй, слишком даже пламенно, присоединяясь-то. Будто эти пожелания являлись чем-то личным для неё – заставившими нахмуриться девушку, погрустнеть и сверкнуть глазами, вдруг отстраниться от людей, на несколько мгновений увязнув в собственном одиночестве, а потом резким рывком встать со стула, поднять стакан, бросаясь в этот тост, словно бы в пропасть. Держась за марсианские пламенные розы, как за спасательный круг в недобром море.
...Двенадцатилетняя девочка с кровоточащей раной на сердце и вырванный из детства, народившийся слишком рано молодой врач. Опасное сочетание. Огненное и нестабильное, две стороны натуры разделенные глубокой незаживающей трещиной. Они либо найдут дорогу друг к другу. Либо всё пойдет в разнос.
- Пусть наша экспедиция окажется успешной, - горячо кивнула рыжеволосая Пчёлка, заметно побледнев от внутренних переживаний.