…Голосом старины Робби этот Спартак Валерьевич разговаривает, нет, ну надо же! Ёк-макарёк через колено. Нельзя же так нервировать пламенных данкийскийских докторов, тут уж всякое неприятное первым делом думается. А вы бы сами разве не подумали об издёвочке, дамы и господа? Блин. Недаром же вон солдат Стругачёв дёрнулся - Алёшка-то довольно неплохо знал характер одной пламенной данкийской женщины…
И тут же нашему доктору представилась нелепая сцена, как маленькая рыжая ябеда Майечка Светлова, жалуется учителю, подрагивая губками от возмущения, вскарабкавшись мужчине на колени и произнося плаксивым этим детским голосом доброму дяде Феде в ухо: «Эти… эти злые дети и-и-издевались над нами… Они… Они включали нам запись Робика! Они смеялись над нами с Лёшей, они напоминали про Эксперимент. И потому я рассвирепела, и потому я разбила пару голов, уважаемый Фёдор Михайлович, а за одним весь ваш офицерский коридор собственным кубком. К хренам собачьим разгромила!!! Больше неповадно будет ТАК со мной шутить!»
Бррр. Майя тряхнула оранжевой головой прогоняя дурацкую фантазию, - «ну и привидится же такое, Светлова!»
К этому времени её строгая прическа с тугой шишкой «а-ля, я настоящий суровый док», скорее походила на некую имитацию то ли птичьего гнезда, то ли колючего ежа вольготно обосновавшегося на этой самой светлой голове. Переживания оставили на Майе Юрьевне свой след, так сказать. Нервическая аллергия на руках всё ещё почесывалась, а ядовито-алый румянец нехотя сползал с веснушчатых щёк.
Впрочем, Майя Юрьевна всегда славилась умением переходить на запасные рельсы. Если все плохо, если позорнулся и выказал себя дураком распоследним, просто сообщи машинисту паровоза что стрелки уже переведены и пора уходить на запасной путь…
– Очень приятно с вами познакомиться! Доктор Майя Юрьевна Светлова, старший лейтенант, – девушка протянула узкую ладонь новому члену экипажа для рукопожатия. Еще один мужчина в список Одинадцати-М! – А этот кубок для установления дружеского контакта (Стругачёву достался быстрый предупреждающий взгляд)… Это моя награда, Спартак Валерьевич. Лучшей ученице года, кажется! Чтобы вы сразу поняли, что мы с Алексеем Кировичем два ответственных взрослых человека и вы можете нам доверять на все сто процентов.
Ну конечно им можно доверять! Два взрослых ответственных человека угодивших под дисциплинарное взыскание в первый же час полета. Получившие последнее китайское предупреждение от капитана и получившие от этого же самого капитана дозволение смотреть телевизор.
Лишь бы не выходили наружу.
Майе вдруг подумалось, что Чижик их классически развёл. Вручил блин метафорические фломастеры и красочки, как совсем малым детям вручают в детском саду, и велел немного посидеть да порисовать, пока взрослые люди делом занимаются. Что хуже всего – они со Стругачёвым купились. Они действительно смотрели телек, игрались с креслом, строили долгоидущие планы и ничего не портили…
...
Ну, почти ничего не портили. Условно говоря. Действительно смотрели телек и обсуждали свои занятия спортом. Тихо. Мирно. О хорошем говорили же!
– Стругачёв… Вы… ВЫ! – Майя даже дар речи потеряла, безмолвно хватая ртом воздух и ошалев от восхищения, даже как-то наэлектризовавшись, будто жаркий летний день перед грозой. – Да вы гений! Нет, больше. Вы талант, вы самородок. Вы!!! Да это же прямо ах-хереть на сто процентов по шкале Светловой. Как это я сама не догадалась? Олимп, Алексей Кирович, это Олимп и мы пьём амброзию с греческими богами! Ну или с римскими. Какая нафиг разница?
Треснув безопасника по плечу кулаком от переизбытка эмоций, девушка даже на ноги вскочила, дойдя до двери и обратно. Руки так и горели от азарта, тело наполнилось энергией и ужасно захотелось чего-нибудь разбить… Ну просто так, не в хулиганских же целях разбить-то, а чтобы эмоционал, восхищение и переполняющую сердце радость выпустить наружу. Стругачёв круууут. Нет, даже больше. Он рядовой Гений!
Отвесив многострадальному креслу очередной пинок, девушка снова попыталась усесться перед телеком, потом легла, потом соскочила и снова попыталась лечь на своём ковре.
Хоть колесом проходись, ёлки-палки, такое возбуждение же овладело организмом!
– Ну неееет, ну это круто. Вы на роликах, я на лыжах… И какие нам тогда звёзды? Да мы на Олимпе пьём амброзию, я вам говорю. Мы Гром и Молния! Прикиньте, да все просто офигеют когда мы это сделаем вдвоём. Шторм и Молния, любое имя которое вам нравится, и Молния… Твою ж мать, вы прямо Данкийский Вундеркинд!
Хорошо хоть дорогущий готелек пыл одной рыжей Пчелы охладил. Большой Папа вот даже появился, будто почуяв неладное, будто бы прознав, что его дочь в срочной, прямо-таки ускоренной помощи нуждается. А то Майя Юрьевна ведь уже могла бы и взорваться от избытка счастливых эмоций, а так, знаменитый капитан охладил одну бедовую пчелиную голову и на грешную землю с вершин космического Олимпа вернул. Или правильнее говоря. Навернул.
– Я думаю вы правы насчет травм, как-то слегонца расслабилась я, забылась где нахожусь. Вот же де-е-ерьмо, никогда не думала будто моя идиотская рыжая бошка, кому-то нужна. Это даже нечестно на все сто! Выходит отец меня переиграл? И доктор и честь такая, и свой медотсек и кабинет стеклянный, а теперь даже не трюкануть как следует? Во дела-а-а! Словно я какое-то унылое медицинское чмо, а не доктор «Со мной всегда Весело», - насупилась недовольно девушка. – Меня же чуть из медшколы не турнули на четвертый год… Я там пыталась с лестницы скатиться, только малость не удалось… вонищи целый шквал был, ага… Ну, девятый вал того мужика, значится, который эту картину нарисовал. Бла-бла-бла, бу-бу-бу, это непрофессионально. Мать вашу, Светлова Майя Юрьевна мы от вас такого не ожидали, вонючий вы мешок проблем… Медики не должны подавать такой пример безответственного отношения к своему здоровью, тудыть вас в качель… Это последнее китайское предупреждение или катились бы на все четыре стороны, несмотря на ваши награды и достижения пнём вас под задницу как миленькую и ничего личного. Бееех. Примерно так, если в общих чертах.
Показала пальцем на свой небольшой шрамчик, рыжую бровь пересекающий.
– Нетравмоопасный спорт, Алексей Кирович, это же по-о-олный тухляк!
Конечно тухляк, девушка печально поглядела на Алексея. Все любят героев, все любят риск, кровищу и азарт. Капитана Светлова любят и его великие приключения. Какого фига она так легко попалась в папину ловушку, спрашивается?
– Роликовые коньки я думаю можно под вас переделать, это не сложно, колеса переставить и всего делов. Спартак Валерьевич должен шарить в таких делах! А обучить я завсегда рада. Я может и не учитель года, но на роликах кататься умею и вам помогу. Это как на велике или как на коньках ездить, только это самое… не на велике и не на коньках. Коридоры здесь длинные… такой разбег можно взять! Ну прямо в космос можно улететь! Поэтически выражаясь, Алексей Кирович, поэтически выражась. До этого самого Зельца без всякого звездолета добраться в один присест. Это достижение!
«Достиже-е-ение» - подумалось девушке.
Вот тебе и достижения, Светлова! Она как-то упустила этот момент с трюкачеством и главным бортовым врачём.
Чижика опять же не хотелось обижать - дружбу же капитан предложил, доверие… Только душу ведь огонь наполняет, пламенная эта жажда действовать и сверкать!
Данкийское сердце что реактор с особо жёстким излучением, способно проплавить железные стенки звездолёта или пробить их собственной головой - на роликах там или на лыжах. Уж если кураж накатит!
Ага. Такое вот сердце у «Данко». Дюже энергичное.
«Не идеализируй меня» – сказал капитан. Только ёшкин кот, Майю Юрьевну, того-сего, тоже лучше не идеализировать. Она хотя и исполнительная рабочая Пчела, её иногда блин напрочь заносит. Потому она и оказалась на этом корабле – на этой поэтической тюремной галере, увозящей одну юную пленницу судьбы в Новый Свет.
«Лети Майя. Лети. Всё равно со звездолёта никуда не денешься и не убежишь, дочь»
– Нормальный по возрасту, – закруглила тему Фёдора Михайловича рыжеволосая барышня слегка напряжённым, чуток хрипловатым своим голосом. – А в общем-то да… Он очень мужественный человек - внутри намного больше чем снаружи, в этом всё дело. Потому и люб… Кхм. Уважаю как верный Сэм. А в общем-то я не помню точно, чего я тогда кричала.
Она и в самом деле не помнила о чём тогда кричала. Что было произнесено вслух, а о чём успела только подумать. Память зафиксировала яркие злые картинки, но почему-то совсем без слов. «Я вас люблю» - высказала ли она это на самом деле или только подумала об этом, болезненная галлюцинация или реальность? Так и осталось неясным.
Потому и смотрела отцовское кино, желая докопаться до сути. Быть может понять что-то, принять, попытаться залечить болючую свою рану.
...
Там на видео, когда запись к роковому моменту подошла, Майя Юрьевна уже не совсем адекватно картинку воспринимала - мешали её собственные воспоминания, мешал едкий дым накрывший комнату и боль в правой руке. Что-то кричала маленькая девочка с экрана, вопила во всю глотку, а что именно и в каких выражениях, посеревшая лицом Майя Юрьевна уже и не слышала точно. Только лязг доспехов, только проклятое это движение вверх, когда приходилось карабкаться, карабкаться, карабкаться через Перевал.
Нечто ужасное, писклявое, противное заполнило собой целый мир. Все эти образы. Мысли. Страх. Чувство вины… Кажется, просила не уходить, кажется, ещё какую-то пургу несла.
Вот Лёху она видела. Как ему пикой по голове заехали, как показалась кровь. Ребят видела и даже учителя, как его прочь поволокли. Но саму себя так и не разглядела, не расслышала точно - слишком уж перемешалось оно всё в голове, проклятый дым заволок картинку, помутилось перед глазами. Подкатила к горлу рвота.
Второй раз перемотать и попытаться нормально пересмотреть сил уже не хватило.
Ну, его нафиг, это папино кино! - так она тогда решила в том далёком прошлом. - По фазе можно тронуться же.
...
Бррр. Даже продрогла девушка, зябко плечами поведя.
– Капитан вроде ценит спорт. Так что наши занятия точно одобрит. Нам же не обязательно прямо в лоб ему говорить. Тут важен акцентец, тут важна то-о-о-нкость, понимаете ли. Тоньшее надо быть, Алексей Кирович, то-о-ньшее! И потом на лыжах тренироваться здесь негде. Вот то-то и оно!
И Майя чуть усмехнулась, вспоминая признание капитана, что он собирается с Кырымжаном тренироваться.
ВОТ ЭТО, с точки зрения одной рыжеволосой особы, являлось как раз таки самоубийственным шагом в отличие от лыж и роликов. Да Кырымжан из Чижика котлету за пару ударов способен сделать, тут даже к гадалке с её дремучим хрустальным шаром ходить не надо!
Майе Юрьевне, впрочем, что-то подсказывало, будто учитель совершенно точно не сдастся, даже пару болезненных ударов по физиономии получив. Человек, который мог выдержать папино представление в классе и радушно встретить родную дочь этого человека на своём корабле, способен и против Кырымжана с его великолепной бородкой постоять. Однако смотреть на то, как Фёдора Михайловича мутузят, девушке было бы не очень приятно. Даже если это дружеская тренировка без обязательного смертоубийства в конце.
Мальчишеские игры. Бррр…
Куда приятнее думать о своём собственном трюке, а то что он будет, Молния Майя уже не сомневалась. Она обязана это сделать! Пчёлка может и на свет-то была рождена, для какого-нибудь редкостного номера на космолете «Данко».
– На гипер-скорости, гипер-разгон возьмём! Вы будете на роликах. Я на лыжах. Смазку можно подобрать соответстующую, полы-то здесь скользкие… металлопластиковые. Лыжам правда на этом абздец придет, ну да неважно. Оно того стоит! У меня есть лётные очки в стиле начала двадцатого века. Типа исторические, тудыть их в печень! Есть шелковый пурпурный шарф, я оденусь как пилот из прошлого и мы сверкнём, Алексей Кирович. Охренестическое что-нибудь придумаем, только нужно помозговать, как трюкачить и как это с нашей взрослостью увязать? Мы ж с вами щи лаптями-то не хлебаем, верно? Четкие взрослые люди на чётком корабле! Угу. Но развлекаться в свободное время, развлекаться-то нам никто не может запретить! А ЧТО ЗДЕСЬ ТАКОГО, скажите на милость? Ну лыжи… ну ролики… ЧЁ!? Не имеем права что ли?
Азартно посмотрела на Стругачёва приподнимая бровь.
– Только вам тоже сценический образ нужен! Тут надо одеваться не тем, кем стал в реальной жизни, а кем мечтал бы стать в своей фантазии. Вот я хотела бы быть пилотом древнего самолёта начала двадцатого века, отец же мой тоже военным лётчиком начинал. А вы и так военный и хороший лётчик, значит, вам нужно одеться в кого-нибудь другого... Такие трюки люди запоминают только если образы яркие! И если есть риск, - грустно приподняла брови домиком. – Ну-у, хоть немножечко риска-то необходимо, если без риска это фуфло. Люди любят кровь на камеру, синяки и чтобы больно было. Иначе они как правильно переключают канал и читают газетёнку с планшета… Я вот думаю должен быть разгон и какая-нибудь кро-о-хотная такая лесенка в конце, чтобы с нее слететь как с трамплина да на лыжах. В идеале это должен быть такой себе длинный коридорец с лестницей в конце - я возьму разгон на лыжах, а пото-о-ом на взлёт!
И улыбнулась глазами:
– Заметано, рядовой. Да что я б сдохла, если вам не достанется самая вкусная порция спагетти! Я ж не могу капитану шуры-муры оказывать, это непрофессионально и вообще. А вы мой друг и ананасы любите, а потом… Считайте, вы ж попросили меня взять вас своим почетным су-шефом, верно Алексей Кирович? У нас же как бы прошло собеседование и вы мой почетный помощник, – ухмыльнулась. – Но вы же не думали будто я одна справлюсь на кухне? Кто-то должен будет греть для меня чай и заваривать заварку. Почётному су-шефу, почетная порция хорошей еды полагается! Агась. Работать вам не придется. Только любопытных отлаживать и следить за моим чайником… знаете ли, терпеть не могу пить остывший чай и выслушивать дерьмовые советы. Вы станете моим личным солдатом безопасности - будете гнать в шею любого любопытствующего, пока я буду готовить по своему сценарию и так как привыкла!
...
И снова вернулась к Спартаку Валерьевичу, залюбовавшись его крутым видом. Во даёт! Даже мощнее отца выглядит, это вам не хухры мухры и не пирожки с картошкой. Капитан Светлов подтянут, высок и широкоплеч, ему очень шли дорогие пиджаки и военная форма. А этот мужик в свои пятьдесят пять словно бы из одних мускулов состоял. ОГО! Лютый крутан, хотя и обидно что у него голос как у Робби…
– Вы говорите прямо как Робби, знавали мы однажды с Алексеем Кировичем такого робота. Классным чуваком был, хоть и из железа. Моим другом был, Спартак Валерьевич! – вздохнула док Светлова.
Жаль конечно, что здесь Робика нет. Правильно что Чижик его забрать себе решил, а если бы не он, Майя бы тоже очень обрадовалась такому приятелю у себя на работе.
Хотя Робби звезды любит! Ему на взрослом звездолете наверняка больше понравится. В больнице-то наверное заскучает.
– Капитан назначил нас вашими помощниками. Мы люди зрелые, умелые с Алексеем Кировичем. Доверьте нам пожалуйста готовку! Я шеф повар, Алексей Кирович мой су-шеф. Обещаю приготовить спагетти с ананасами в соусе болоньез и салат Цезарь. Устроим Римский день, ёлы-палы! Поверьте. Мы не подведем. Мы взрослые люди, ответственные! Вдобавок, мне нужно подружиться с командой. Так сказать преподнести себя в лучшем виде!
И Майя Юрьевна хотела ещё слегонца комплиментов в топку подбросить, но тут взрослый и ответственный Стругачёв волну начал гнать - задергавшись из-за кошки. А точнее из-за кота – вон какие бакенбарды у этого зверюги! Котище прямо-таки целое.
Потеплев глазами, девушка по дружески так, слегонца стукнула безопасника. По доброму. Как лучшего друга. Мол, Алексей Кирович, вернитесь в нормальность!
– Да. Я его тоже вижу, цельный настоящий корабельный кот! Слушайте, а откуда он здесь? – спросила у техника, присаживаясь на корточки. Блескучий кубок свой на пол поставила, пальцами принявшись в нем шерудить чтобы подманить любопытного зверя. – Кис-кис-кис…