Многое было сказано в каюте капитана. Что-то заставило Майю зубами поскрипеть - «Вот же ж лирик Стругачев! Романтики гений, тудыть его в качелю». А что-то было выслушано с интересом и живейшим вниманием. Все ж не очень хорошо Пчёлка мужчин знала – не считая Толю Светлова и своего отца, вообще почти не знала.
Ну, Фёдор Михайлович еще... Но то дело особенное! – Майя о нём-то очень мало знала, выдумав красивый образ в голове, скорее, нежели реального человека. Реальный человек ее интриговал, восхищал, любопытство вызывал и тягу узнать поближе, в общем-то почти очаровывал, чего уж темнить-то! Но Фёдор Михайлович таинственен был и не очень разговорчив…
...Ведет свой гордый корабль, блин, наверняка кучу всяких полезных фактов в голове держит, - ну про поля астероидов там, про астронавигацию, а самого важного и упустил в разговоре - тот момент когда Майя, значит, заметила, что не альтруистическим был её поступок в Пещере. Не той киношной жертвой был, когда за идею с высокими словами на губах гибнут: и небо, и облачка и всё такое красивое-красивое до ломоты в зубах, павшего героя окружает! И жертва она не просто жертва, а нечто всеобъемлющее, высокое.
Наверняка такие подвиги тоже в жизни бывают, но у Пчёлки все проще случилось - Майя погибнуть за Фёдора Михайловича готова была. Только за него одного и всего делов.
Красиво конечно, но всё ж не альтруистического толка поступок-то был. С перчинкой значит! И такая перчинка, острая и жгучая в каждой женщине имеется. В каждой собственнице, в каждой самке, уж если совсем простыми словами изъясняться. Можно долго в неведении жить оставаясь веселой беззаботной стрекозой – песенки чирикать, на лыжах бегать сквозь снег и бурю, но если нагрянет…если ворвется в жизнь…если скрутит непрошеное чувство – тогда уж на любую жертву пойдешь. И сама у себя даже разрешения на этот поступок не спросишь.
Майя, впрочем, серьезных книжек не читала, а потому лишь чисто инстинктивно о таких сложных вещах догадывалась. Природная живость ума помогала, а не опыт! Опыта-то не было никакого за спиной: ни подсказок, ни многовековой, собранной мужчинами и женщинами мудрости что была заботливо уложена в романы да поэмы.
«У меня на такое чтение мозгов не хватает!» - по привычке отделывалась от высокой литературы Майя Юрьевна.
А тут Стругачёв разговорился своей точкой зрения на жизнь делясь. Внимательно выслушала доктор его речи, несколько раз обидные насмешечки обратно себе в глотку затолкав – те самые юморины блин, которые так и рвались из ее рта наружу выпорхнуть.
Болван Лёха. Надежный друг Лёха. А еще, кажись, романтик прямо до корней своих рыжих волос этот самый Лёха! Вот скажи ему какую-нибудь остроту сейчас, обидится же самым натуральным образом – не потому что слабак какой-то, кисляй и нытик, а потому что от хорошего друга больнее всего плевочки получать. А он это плевочком посчитает, как пить дать, в такой нервозный момент, когда солдат может и нечаянно, а всё же личным делится!
Вот Майя и молчала, пытаясь свой врачебный такт в работу пустить. Правда от стихов всё ж поежилась. Эти древние строчки она когда-то слышала, даже поклясться могла что знаменитые это рифмы - типа на слушку. Пушкин Александр Сергеевич, ага! Только уж и не припомнить из какой книжки и чем там дело закончилось. Может из той, где – «Я к вам пишу, чего же боле?» Угу. Возможно. А переспросить у Стругачева стыдно.
Ну да.
...Всё равно что если матом кто-то ругается, спросить, чего все эти слова означают.
Усмехнулась про себя Пчелка, нормальность восстанавливая. Ну, Стругачёв - ну, даёт! Саму Майю-которая-всегда-Побеждает из самоуверенности чуть не выбил. Ха! Определенно все дело в каюте капитана, в этой пасторально-домашней уютности к которой у Светловой иммунитета не имеется, и в том ещё дело, что о романтике разговорились два другана. Считай что на минное поле зашли.
А уж когда Лёха про камни заметил и про то, кому лезть под них стоит, за каких дам рисковать следует и прочее…капитанская дочь и вовсе страдальчески кашльнула, полыхнувшее лицо ладонью утирая. Ну, не скажешь же Алексею Кировичу будто желалось ей Чижика в этой роли видеть - в роли своего защитника и бла-бла-бла - а не другана Алеху! И вообще какая-то глупость примерещилась: Чижик, значит, свою даму блондинистую защищать кинется; Майя за бывшим учителем рванется, потому что иначе не может; а упрямый Стругачев за ней.
«Прям Репка же получится, а не трагедия…Внучка за бабку, Жучка за внучку…»
Уголком губы дернула, смешинку проглотив. Безопаснику серьезно кивнула.
- Спасибо вам, Алексей Кирович. Вы настоящий друг.
Потом всё ж снова усмехнулась, свою фирменную «кривозубую» улыбку выдавая - ту самую, проблемно-лицевую, как некий пользователь «Пожар09» в сети заметил.
- А ещё мы можем сами эти проблемы на корабле обеспечить, да, Алексей Кирович? Идеально конечно было бы, если бы что-то пошло не так, - бровь озорно приподняла девчушка. – Ну, не смертельно конечно, ёшкин кот…я ж не дура какая набитая опилками…Не. Ну чтобы просто у Фёдора Михайловича проблем полная голова была…тогда уж наше признание капитан бы и не заметил даже, если бы ему другие задачки надо было щелкать. Ну вот если на гильотину везут и скажут при этом, что причёсочка ваша нехороша мил-человек, вам же уже плевать и растереть будет, угу?
Большой палец Алексею показала.
- Значит решено. Готовим к плохому, а потом бац и про каюту скажем! А что, вполне себе жизненный план, Алексей Кирович. Да вы прямо страте-е-ег, уважуха! – серьезно это сказала, без тени насмешечки, значит...
А чё такого? Стругачев действительно прекрасную идею подал, на все сто процентов годную.
Майя даже решила сразу действовать начать – она ведь всегда с места в карьер срывается, это ее фирменный лыжный приём, дамы и господа. А чего тут тянуть излишне?
Надо сразу за решение проблемы браться, пока не передумали, не перетрусили и заднюю передачу не врубили! Сами натворили делов – сами и разрешат. Они ж вам не хухры мухры – не те милые ребятишки которые в космосе приключаются под надзором взрослых и более опытных, с необсохшим молоком на детских губах.
Майе - семнадцать, а Лёхе восемнадцать. Зрелые, уверенные в себе люди, ёлы-палы! Крутаны блин, а не дитятки за школьными партами сидящие.
«Отсидела уже своё, ёшкин кот!» - как говорила лыжная Валькирия в таких случаях.
- Алё Алё, Данко! – обратилась девушка к искину. – Пожалуйста, передайте капитану лично чтобы никто больше не узнал, что у нас со Стругачевым для него очень и очень плохая новость имеется. Надо с глазу на глаз поговорить, когда время подходящее выдастся! Так и скажите Фёдору Михайловичу. Плохие известия от Алексея Кировича и Майи Юрьевны. Совсем даже нехорошие на все сто процентов для Фёдора Михайловича!
И еще раз Стругачёву большой палец показала.
Хорошая они команда всё-таки вместе с Рыжиком – прямо эффективная и неустрашимая команда. Кто сумеет постоять против этого двухголового рыжеволосого чудища? Ну вот кто!?
Только в одном Майя не согласна была со своим приятелем. Даже головой покачала энергично, челку невидимую от негодования сдувая.
- Да вы, мать его, не правы Алексей. Вообще не в кассу ваши монетки! Капитан не на вас взъелся…не потому что тараканы космические или клопы ему мерещатся! Ну, понимаете ли в чём тут компот… - девушка на легкий полухрип перешла, взгляд в пол устремив. – Доктор Майя Юрьевна считает что капитану стыдно. Дерьмовенько ему нас видеть на корабле, вот и весь ответ. Мой папа же тогда постарался полного дурака из учителя сделать…И с одной стороны Чижик прав на эксперименте был: он же о нас заботился, на жертву пошел… не будь Чижика, был бы другой учитель, которому плевать и вообще… А с другой стороны мог бы и рассказать нам всю правду Фёдор Михайлович, мог бы и объяснить, чтобы мы так уж сильно не верили в эту игру взрослых. Но ситуация не позволяла. Честь и прочее, он же наверняка обязательства какие-то на себя взял! А уж когда мой папа все так неуважительно озвучил в классе, когда правду рассказал самолично, не дав Фёдору Михайловичу и слова вставить. События вообще к чертовой бабушке покатились, угу!
Помолчала Пчёлка.
Потом чуть ближе к Алексею шагнула, глаза в глаза заглядывая – оно может со стороны любовью выглядело, большим и страстным чувством к Стругачёву, но ведь когда люди дружат, о таком ведь и не думают даже. Майя просто доверяла Рыжику. И волновалась. И пыталась объяснить ему что-то очень важное, царапучим своим с хрипотцой голосом:
- Тошно нашему бывшему преподавателю, очень тошно, вот и весь ответ Алексей Кирович. Он теперь капитан, у него всё хорошо и он этого сам заслужил, что немаловажно. Честным трудом! Друзья у него, команда, ва-а-ажная должность! А тут два клоуна из прошлого заявились – как конфеты с дерьмом же. Те придурки, значит, которые его другим знали и помнили. Обиженные быть может придурки, так и не понявшие суть игры. Фёдор Михайлович не на вас смотрел со злостью, он на своё прошлое смотрел со злостью. Я точно также смотрела, потому и дёрнулась слегонца, и чуть свой стакан не разбила…потому что когда вы появились, ну…папу увидела и тот класс, и тех этих уродов поганых…рыцарей мать их ять!
Рукой воздух рубанула, от гнева ажно румянцем загоревшись нехорошим. Чуть притихла.
- Я уверена, капитан Чижик с вами поговорит потом с глазу на глаз. И всё лучше меня объяснит. И без галиматьи женской, и без соплей и без розового болота…Но смысл тот же будет! – помолчала таинственно, а потом вдруг закончила недовольно. – Уж если и злиться на кого, так на капитана Светлова. Но я бы вас попросила и на него не злиться тоже. Я здесь и по его просьбе, и по своей воле одновременно, а еще потому что папе Зельц нужен. А раз нужен надо достать! И вообще…ммм…тогда, пять лет назад, я до папы донесла кое-какую важную мысль. Не беспокойтесь.
…
И Майя глаза прикрыла задумчиво.
Больше всего ее тогда обидел папин поступок в классе, можно сказать унизил и в хлам растоптал - да как папа посмел так с учителем обращаться!? Так развязно, оскорбительно и неуважительно при всех учениках издеваться над тем человеком, которого Майя Юрьевна глубоко уважала и вообще…?
…После всего что они пережили с Федором Михайловичем, после всей той дряни… Не дать Чижику даже слова вставить, не дать преподавателю объясниться самому. «Да как ты посмел, папа!?»
Светловы умели наносить удары друг по другу. О да! Знаменитый отец тогда ни в чем перед дочерью не извинялся, а капитанская дочь и не просила сантиментов – ну кто она такая чтобы в чем-то космического героя-первопроходца укорять? Она просто сказала, холодно и жестко, звездолётчику Светлову его же фирменный стальной взгляд возвращая. Чуть позже, уже на Земле озвучив простую и жестокую фразу:
- Я с космосом закончила, папа. В МЗУ больше ни ногой и летать на звездолетах не стану. Даже не надейся! Перевожусь в медицинскую школу и всего делов. - И отвернулась. В свой планшет заледеневший взгляд серых глаз устремляя, прекрасно понимая чувства отца в этот миг. Осознавая! Быть может даже слыша как разрушаются отцовские хрустальные замки и мечты связанные с любимой дочерью.
…
- Да нафиг стулья, Алексей Кирович! Ботанический антураж, не мой антураж, знаете ли! – пафосно изрекла бывший ботаник Светлова Майя Юрьевна, горделиво вздымая подбородок. – Мы молоды пока мы в шортах! Можно и на полу сидеть. И в этом кресле…дизайнерском…
Попыталась усесться Майя Юрьевна и тут же сползла с «кресла» на пол отторгнутая сим дружелюбным предметом.
- Надо приноровиться видимо слегонца…Хм…Но я не против. Сами приходите и с приятелями приходите, как блин обзаведетесь. Хоть с Громовым, хоть с кем. Тогда идите первый и стреляйтесь на амбразуре...я высчитаю время и приду за вами.
Фыркнула про себя, когда Стругачев ушел в жертву самоприноситься - «Мужчины, блин!»
С интересом вчиталась в записочку, понимая что места на ответ здесь уже не хватит. Ну и не беда! Схватила открытку какую-то со стола, на своей же собственной бледной физиономии ответ выписывая:
«Да вы чёт ржете надо мной!? Чё столько эмоций-то? За орхидею благодарю, я нашла ей место. А вообще жду вас в медотсеке на чай. Захотите блин признаться, кто вы - дайте отмашку: «Гладиолус» Скажите это слово как бы невзначай и я всё пойму. Батончиков кстати не обещаю, с ними нынче напряг. Но чая полно! И кружки еще не все разбиты! Жду вас мой герой, мистер X. Мой спаситель и данкийское чудо. Чай у нашей медички Майи Юрьевны хорош и деликатен, кстати!»
На часы поглядела - ну как там, хватило Лёхе времени на первый удар или еще нет? Ну, будем считать хватило.
Выскочила из каюты, записочку свою забирая и орхидею - орхидея в лабораторию Григорьева отправится, а записку возле двери Пчёлка оставит...