А ведь начиналось всё так хорошо. Действительно хорошо.
Приятное предполётное чаепитие расслабляло и настраивало на начало долгой и продуктивной совместной трудовой деятельности этих троих людей на благо Родины и на своё благо тоже, для кого продвижение вверх по служебной лестнице было важно. Горячий чай полюбляли все собравшиеся - особенно, оказывается, к кипяточку доктора были неравнодушны. В отличие от Чижика, Игорь Кириллович с благодарностью принимал щедрые предложения хозяйки медотсека подлить кипяточку из кипящего чайника. Капитан же только раз согласился на эту процедуру, и то несколько неуверенно, словно бы боялся, что для Майки это тяжкий труд. Хотя скорее просто привычен был к менее горячему чаю. Но прихлёбывал с удовольствием, от шоколадных батончиков отказавшись, как и доктор Григорьев, надо заметить. В общем, не одна Майя успела как следует разрумяниться к тому моменту, как всё стало не очень хорошо.
Но, пока ещё румянец только начал проявляться, а в помещение медотсека не ворвались безопасники, младший из которых презрел все нормы субординации - ну, ему не привыкать это делать, - в кабинете велась неторопливая полушутливая дискуссия. Как то водится за чаем, обсуждали вопросы паровыпускания и делили жилплощадь самым натуральным образом.
- Нет, уважаемая Майя Юрьевна, я вам предлагаю не пар спускать, а именно что душой отдыхать в голокомнате, иногда, в свободное от работы время, - и усом не повёл Игорь Кириллович в ответ на азартную шутку девушки. - Там широчайший выбор голограмм, не только с земными, но и инопланетными видами. Уверен, вы найдёте что-то по своему вкусу. Если вы мечтали побывать на Селесте, например - голокомната вам в помощь, пускай это и всего лишь заменитель, - если бы Григорьев упомянул мечту об Ироане, то Майя бы наверняка удивилась такой его прозорливости или даже заподозрила бы доброго доктора в подслушивании чужих разговоров на этом корабле.
Игорь Кириллович помолчал немного, прихлёбывая хороший чай из простой серенькой больничной кружки, удостоившейся сегодня такой великой чести нести в себе свежезаваренный индийский чай приготовления дочери Самого Светлова. Тихонько похмыкал, услышав её комментарии про сопливую лирику и, главное, вопрос про то, какое стрессоподавляющее значение для него как для мужчины имеет субакс. Подумал немного над ответом будто бы, оценил юмор своей непосредственной начальницы. Никаких там обид и прочего недовольства на его лице не было. Вообще складывалось впечатление, что доктор Григорьев человек настолько добродушный, что даже на прямые оскорбления будет отвечать спокойно и с присущей ему слегка островатой иронией, а не встанет из-за стола, набычится и пойдёт на обидчика с кулаками. Такие, как он, должны уметь себя сдерживать. Да им и пар, поди, выпускать особо не приходится. Стоическое спокойствие - нордическое, можно сказать. Но при этом хитрый взгляд и мягкая ироничная улыбка.
- Нет, Майя Юрьевна, субаксом не увлекаюсь, - миролюбиво покачал он головой, - освоил только самые азы. Для самообороны, так сказать. А лучшее моё лекарство от стресса: работа, работа и ещё раз работа. Ну а когда её мало, то смотрю старые фильмы или посещаю голокомнату. Очень я, знаете ли, люблю Селесту. Местная дикая природа, селестианские леса, флора и фауна напоминают Средиземье. Вы наверняка слышали несерьёзную гипотезу о контактах Толкиена с селестианами? Якобы он с них срисовывал эльфов, а по их рассказам о своём мире описывал Арду. Очень похоже на правду, знаете ли, хотя расхождений всё же весьма прилично.
Из слов Игоря Кирилловича чувствовалось, что он лично сам уже успел побывать на этой самой Селесте, а не просто мечтает об этом. Говорил он слегка прищурясь, с задумчиво-мечтательным видом, словно бы в воспоминания погружаясь. Не может быть, чтобы такие ностальгические эмоции в нём вызывала всего лишь голограмма. Могло даже показаться, будто доктор тоскует о планете, на которой ему однажды довелось побывать, или о пережитом когда-то хорошем, памятном моменте из жизни.
- Давайте не будем называть биолабораторию моей, Майя Юрьевна, - с широкой улыбкой и от щедрой души предложил доктор Григорьев, когда разговор зашёл о распределении оперативного рабочего и жилого пространства между двумя врачами на звездолёте. - Я знаю, что и вы опытный биолог, пусть и без диплома, так что это наше с вами общее рабочее место. Более того, доктор Светлова, я бы очень хотел работать с вами вместе. Одна голова - хорошо, а две - лучше. Там, где один из нас что-то упустит, второй подстрахует и подскажет. Будем делиться идеями и обмениваться опытом. Нам в любом случае нужно будет анализировать добытые материалы для исследований. Не сомневаюсь, хотя бы одну планету земного типа мы найдём в целом скоплении. Ну как вы, не против? А на ироанскую девятилетнюю орхидею было бы любопытно взглянуть и послушать, в каких условиях вы содержали эту капризку, что она столько прожила, - Игорь Кириллович довольно кивнул.
Всё хорошее рано или поздно заканчивается. Да порой так, что лучше б и не начиналось, в самом деле. Ведь обидно же, чёрт Стругачёва дери, когда мало того, что разговор прерывают на самом интересном месте, так ещё и ведут себя не по субординации, и посуду личную докторам портят одним своим появлением.
Мирное пасторальное чаепитие, эта медотсековая идиллия, вдруг в один момент превратилась во что-то наподобие ярмарочного балагана, где ведущую роль трубадура, шута и балагура-скомороха исполнял великий русский космический первопроходец Алексей Стругачёв, и остальных невольно тоже в это втягивал своим простецким незатейливым поведением и руками, для объятий распростёртыми. Ему только цилиндра Безумного Шляпочника на голову не хватало, Майе - платья Алисы, а капитану Чижику - длинных ушей Мартовского Зайца, чтобы всё это чаепитие превратилось в знаменитое Кэрролловское, с приличной дозой здравого абсурда. Кстати, по этой схеме доктор Григорьев был Соней - у него даже усы имелись, и по сюжету книжки Чижику с Лёхой полагалось чуть позже окунуть Игоря Кирилловича головой в чайник. Да... а кем же был Громов?
К счастью, не разбился крепкий-то отцовский подстаканник, ибо был он металлический, а вот по стакану пошла змейкой маленькая трещина - сверху, это было не страшно для чаепития, но со временем эта мелкая трещинка будет расти, понятное дело. Так что срок жизни стакана в Светловском подстаканнике был значительно сокращён. Хотя ведь его, наверное, можно будет заменить...
Крепкое словцо из уст крепкой Валькирии едва ли кто услышал, несмотря на воцарившуюся вдруг тишину. Уж больно эта самая тишина была звенящей. Той, когда слух сам рождает слуховые галлюцинации, только чтобы не слушать тишину. Хотя, может, это просто чайничек кипел или ветерок свистел по помещению, разгоняемый слегка кондиционером. Застряли они вне времени и пространства вдруг, одной ногой шагнув в прошлое пятилетней давности и ещё дальше, другой уже оставляя следы на пыльных дорогах далёких планет в скоплении Зельца, а телом, разумом и сознанием застряв где-то между. Где-то в медотсеке звездолёта «Данко», ещё не успевшего стартовать с Земли. Было слышно, как в приёмной шуршит Вертер Третий, передвигаясь на своих колёсиках. Но даже если Майю услышали, то не придали значения. Её крепкое словцо сейчас краснело и бледнело перед теми чертями, которые должны были драть Стругачёва.
Рядовой, которому Светлова вежливо указала, как надо правильно её называть, скептически, беззлобно и даже как-то со смехом в глазах поглядел на неё. «Ага, как же, конечно, жди, стану я тебя на вы называть, Майка-зазнайка Юрьевна Светлова» - так и читалось в этом взгляде, но Алексею хватило ума хотя бы на этот раз промолчать. Громов и без того на него крайне недобро посматривал, словно бы решая для себя, а не вырубить ли одним ударом это рыжее болтливое чучело.
- Ах вот оно что, - на задумчивом и слегка недоумённом лице своего ассистента девушка увидела разом проявляющееся понимание, и прежняя добродушная улыбка вернулась.
Всё встало для доктора Григорьева на свои места, пусть он и не мог себе объяснить пока, зачем же рядовой нарушил субординацию. Мог бы удивиться и порадоваться как-нибудь потише, молча, как и положено солдатам. А если он будет сидеть в окопе под неприятельским огнём и увидит рядом бывшую одноклассницу, он тоже так бурно отреагирует, подставляя себя под вражеские пули? Хорош солдат, ничего не скажешь.
Игорь Григорьевич отпил из чашки и поднялся, протянул руку солдатам для крепкого мужского рукопожатия.
- Меня уже Майя Юрьевна представила... - он немного растерянно покосился на девушку, - только я не совсем понял про Фобос... простите, я там не бывал.
- «Данко», - вставил наконец слово основательно примолкший Фёдор Михайлович, - доктор Светлова оговорилась...
Капитан Чижик поднялся, во все глаза глядя на Лёху Стругачёва. Твою ж дивизию налево, а он как здесь? Из него же безопасник, как... впрочем, Фёдор Михайлович воздержался от сравнений слона с балериной, потому как ещё лет пять назад не мог представить, что поведёт под своим началом военно-исследовательский звездолёт ВКС на поиски новых планет, пригодных для колонизации, и новых цивилизаций. Чижика заметно покоробило появление рыжего парня. Снова вернулся мыслями в прошлое, да ещё и Светлова удружила, напомнив о «Фобосе». Ох, он ведь и перед Лёхой виноват.
В этот момент можно было делать ставки на то, обнимет ли Чижик своего бывшего ученика или пошлёт в лес по дрова.
Тем временем обмен любезностями продолжался. Громов крепко, с силой - но наверняка с малой - пожал руку Светловой, одарив её немного странным изучающим взглядом. В чём была его странность? Ну, Майе показалось, что ещё бы чуть-чуть, совсем немного, и сержант бы тоже нарушил субординацию, подмигнув ей. Почудилось? Может, и так, но Громов явно оценивал её как мужчина девушку, а не как сержант ВКС - старшего лейтенанта ВКС. От его рукопожатия слегка заболели пальцы. Крепкое мужское рукопожатие состоялось и между другими парами участников: сначала Громов пожал руку доктора Григорьева, потом и капитана Чижика, пожимавшего руку сержанта определённо на автомате, ибо смотрел он на Лёху, а Стругачёв успел потискать руку Майки всё с тем же выражением на лице «Майка-зазнайка». Кстати, его рукопожатие было что надо, в меру сильное и не слабое.
Но нас интересует вовсе не это, конечно же, а то, обнимутся ли Лёха и Фёдор Михайлович. Интриги ради повременим с ответом и расскажем немного о другом. О медицинских картах, которые должны были принести новые члены команды «Данко».
- Вот, пожалуйста, - быстрым и ловким движением Громов достал из нагрудного кармана маленькую биометрическую флешку с копией медкарты и вложил её в протянутую руку доктора Светловой, слегка приподняв уголки губ в обозначении вежливой улыбки. - Никак нет. Заступаю на смену, - так же вежливо отказался он от предложенного чая.
- Мне пока не заступать, я желаю, - важно кивнул неспрошенный Лёха, - спасибо, Светлова... товарищ доктор-старший-лейтенант-Майя-Юрьевна-просто-Майя, - если и была в этом лёгкая ехидца, то совсем лёгкая, почти незаметная даже. А вот на лице рыжика расплылась радость от встречи.
- Стругачёв... но какими судьбами? - продолжал удивляться Чижик.
- Звёздными ветрами принесло, Фёдор Михайлович, - в очередной раз нарушил субординацию рядовой. Хотя кто его знает, Чижик же говорил Майе, что она может так его называть - может, и Лёхе позволительно.
Здесь мы наконец развеем интригу и закончим эту немаловажную часть повествования рассказом о том, как же поздоровались бывшие учитель и ученик. Фёдор Михайлович подошёл к нему и, слегка потрепав за плечо, протянул руку для рукопожатия вместо объятий.
- Возмужа-ал, - потянул капитан, - выше меня вымахал.
- Есть такое, - пожав ему руку, заулыбался Стругачёв, - не судите строго, я не нарочно, так уж получилось, - шутканул он.
- Капитан, разрешите идти? - спросил хмуро смотревший на это братание Громов.
- Да, идите, конечно, сержант, - кивнул Чижик и бросил взгляд на часы у себя на руке. Вздохнул сокрушённо. - И мне тоже пора.
Он неуверенно посмотрел на Майю. Можно ли оставить на неё Стругачёва? Не взорвут ли они на пару корабль ещё до старта: он, нажав не на ту кнопку, а она, пытаясь его остановить? Впрочем, здесь оставался доктор Григорьев, а он ведь не просто доктор, а доктор биологических наук. Уж как-нибудь справится с этой ходячей рыжей биологической опасностью.
- Ну, Стругачёв, неожиданно, - покачал он головой и обратился к девушке. - Я пойду?
За Громовым закрылась дверь кабинета - он времени зря не терял и уже шёл на свой пост. А Лёха сейчас подозрительно косился на стул, освобождённый Чижиком, явно норовя заменить его на этом чаепитии. И конечно, за приветствиями и рукопожатиями он совсем забыл отдать Майе медкарту.