- Ну, мало ли, Светлова, может, оно и стоит - оборудовать одно из свободных помещений вне медотсека под лабораторию, - неожиданно, противореча сам себе, поддержал Фёдор Михайлович Майкину «глупую идею», проходя в это время в приёмную королевства Майи Светловой. - На самый крайний случай. Не дай бог, конечно.
Вообще, за Чижиком - раньше, по крайней мере - не водилось какой-то религиозности, и упоминание бога всуе было не более чем оборотом речи. Часто мы говорим, не задумываясь о дословном смысле сказанного. Понятие бога в космическую эру вообще стало довольно размытым, появились новые трактования священных писаний, учитывающие вхождение необъятных космических просторов и инопланетных рас в жизнь землян, новые космогонические теории, а вместе с ними и религиозные течения... Как бы там ни было, звездолётчики были весьма далеки от религии, если не считать миссионерских кораблей, связывавших Землю с её колониями.
Под самым крайним случаем капитан имел в виду, по всей видимости, консервацию медотсека из-за вынужденных обстоятельств, ведь тогда пришлось бы переоборудовать под медкабинет какое-нибудь другое помещение на корабле, пусть даже это была бы личная каюта доктора Светловой. Если подумать, смысл в этом был, хотя случай действительно должен быть крайним. И о таком лучше не думать, по правде. Или всё же «лучше перебдеть, чем недобдеть»? Похоже, Чижик предлагал Майе самой решить, насколько это им нужно. Слово доктора на корабле в некоторых вопросах имело вес больше капитанского.
Медотсек встретил Майю с таким счастьем, словно щенок, радующийся появлению запропавшего куда-то надолго хозяина. Уже подзабывший его образ, помнящий человека весьма смутно, но быстро вспоминающий его ласковый голос, говорящий что-то такое непонятное на непонятном людском языке, но однозначно хорошее и доброе, а главное - его запах, родной запах человека, которого маленький щенок признаёт своим единственным настоящим хозяином. Он весело виляет хвостом и радостно тявкает, пытается запрыгнуть повыше на человека и облизать ему руки и лицо. Нет счастливее существа, чем щенок, к которому вернулся хозяин.
Кондиционеры работали на малой мощности, и едва Чижик с идущей следом девушкой зашли в приёмную, как почувствовали лёгкое дуновение ветерка, насыщенного запахами чистоты и стерильности, неуловимым ароматом медикаментов. Это было Майкино царство - такой знакомый, привычный, почти родной запах хорошо проветриваемого больничного помещения. Чистота, свежесть и стерильность царили здесь повсюду. Полы были идеально вычищены и вымыты, вокруг ни пылинки, ни одной лишней вещи. Всё на своих местах и немного выглядит даже пустовато, как и полагается при новоселье. Это потом пустоту займут нужные вещи, которые будут поставлены, повешены и положены в нужные места. Тот же чайничек, например, найдёт в медотсеке своё личное, отведённое только ему место. Впрочем, многое уже было заранее подготовлено предусмотрительной Светловой, и здесь она могла чувствовать себя как улитка в собственном домике или - более подходящее сравнение - как черепаха, которая в любой момент может спрятаться под панцирь, и хрен её, мягко говоря, вытащишь изнутри-то.
Само собой, не было бы здесь к Майкиному приходу такой потрясающей чистоты, не заботься о помещениях медотсека трудяги-дроиды, выполнявшие поистине огромный объём работ по уходу за целым звездолётом, имевшим размеры с приличную девятиэтажку. Один из таких дроидов-уборщиков как раз прочищал и без того чистейший пол приёмной, словно бы намеренно желая продемонстрировать королеве медотсека, как здесь заботятся о чистоте. Замигали яркие огоньки на серо-серебристом корпусе, дроид подкатился к людям и остановился в сторонке, весело подмигивая им своими сенсорами, будто ожидая похвалы за свою старательность, подставляя голову свою под ласку доктора Светловой. Сам он был похож на перевёрнутое ведёрко на колёсиках, из которого выглядывали щупы-манипуляторы, наученные заложенными в робота программами пользоваться веником и совком, шваброй и половой тряпкой и прочими незатейливыми предметами для наведения чистоты. Снизу корпуса имелось также пылевсасывающее отверстие со шлангом и щёткой. В общем, многофункциональный пылесос-уборщик был этот дроид. Такие были весьма распространены повсеместно на Земле. Даже дома у Светловых такой был, немного другой модели, но принцип тот же. На серебристом металлопластиковом корпусе малыша красовались эмблема производителя компании «Электроник», название модели «Вертер» и длинный номер серии.
- А это Вертер-ноль-три, знакомься, Светлова, - чуть улыбнувшись, Чижик прошёл дальше и остановился, оглянувшись на девушку. Спросил уточняюще: - Чемодан к тебе в кабинет нести?
Вертер-03 приподнял один из шести своих трёхпальцевых манипуляторов, правый верхний, протягивая его навстречу Майке. Искусственный интеллект у дроидов-уборщиков был очень примитивным, но в них закладывали зачатки вежливости, а главное - послушания. Прикажи такому малышу отправиться в сторону стены и не останавливаться, он будет в неё биться, пока не отменишь команду или пока аккумулятор не сядет.
Странно дёрнулся уголок губы у Чижика, будто он пытался скопировать такой же Майкин жест, когда она с ним личным поделилась и попросила сказать что-нибудь едкое, чтобы крылья себе, рыжей мечтательнице-пчеле, подрезать. Он удивлённо поглядел на девушку и даже чемодан опустил, отставил в сторону, выпрямился, продолжая непонимающе глядеть.
- Ну, ты чего, Светлова? Всё же хорошо. Всё же правда хорошо. Или нет? - обеспокоенно спросил он, подошёл к ней, неуверенно как-то опустил руку ей на плечо, как тогда, пять лет назад в пещере, ободряюще сжал пальцы. Крепкая у него рука, а на вид и не скажешь, что он такой сильный. Или это Майя слишком хрупкая и чувствительная? - Эй, Светлова, не раскисай мне тут! - неожиданно строго, ну прямо капитанско-учительским тоном, произнёс мужчина. - И что это за слова такие? Обзываешь себя. Ну-ка возьми себя в руки! Пошли лучше чай пить, взбодришься немного, а то, мне кажется, ты переволновалась. Да и, признаюсь тебе честно, я тоже... - он вдруг осёкся, как-то нерешительно вздохнув, убрал руку с её плеча, отвернулся куда-то в сторону. А потом заговорил медленно, тихо и доверительно. - Вот честно тебе скажу, Светлова. Я ведь, дурак, был уверен, что ты на меня всё ещё обижаешься за прошлое. Перенервничал малость, всё боялся этой встречи. Думал, как оно между нами сложится. Вон даже Михалков - ну, старпом - это заметил, как ты поняла. Сам не свой ходил с того дня, как узнал о твоём назначении. Сильно я виноват перед тобой, Майя, - вдруг назвал он её по имени, в лицо поглядев наконец, при этом его собственное лицо слегка потемнело от вновь пережитых воспоминаний. - Ты уж извини, пожалуйста. Что было - то было. Тогда я не мог сказать тебе всего, обстоятельства так складывались. Но я очень ценю то, что ты тогда для меня сделала. Вообще всё, что ты делала.
Чижик замолчал, не зная, что тут ещё можно сказать. Жутковато было тогда, в пещере, зная правду, видеть, как девочка ради него кидается на рыцарей, рискуя своей жизнью, пробирается к нему, не желает его оставлять и бросать в беде им на растерзание. С её стороны это был Поступок. Хм, пожалуй, стоит ей это сказать.
- С твоей стороны это был Поступок, - серьёзно произнёс он.
А потом вдруг мягко улыбнулся и вроде бы повеселел. Приободрить её даже попытался.
- Слушай, ну я уже горю желанием попробовать твой чай. Ты ведь знаешь, что я чай люблю больше кофе? Для меня день, прожитый без чашки чая - попусту потраченный день, - бодрым голосом заговорил Фёдор Михайлович, возвращаясь к лиловому чемоданчику. - Мне надо, конечно, на мостик уже идти, но ради такого случая задержусь немного, минут на двадцать. Мы ведь успеем за двадцать минут почаёвничать? В крайнем случае, за полчаса.
Подхватив чемодан, капитан Чижик направился мимо продолжавшего полировать пол дроида к двери кабинета.
- Ромашкин - он да, сын того самого Ромашкина. Не забыла ещё мои занятия, значит, - и так он довольно это сказал, что определённо становилось ясно - для бывшего школьного учителя такое отношение к его труду очень ценно. Пусть даже помнила бывшая ученица немного и лишь по самым верхам. - Ну, у нас здесь вообще экипаж собрался славный. Каждый со своей историей. Каждый знаменит если не сам, то своими знаменитыми родственниками... - Чижик как-то разом осёкся и будто себя осадил, слишком поздно вспомнив, что говорит с дочерью капитана Светлова. - Ну, ты понимаешь, в общем.
И в этот момент Майкина идиллия была разрушена. Её королевство треснуло по швам и в царстве чистоты и санитарии, в свежем воздухе медотсека живо запахло тревожными нотками государственного переворота. Пушечным порохом запахло, значит, а в ушах загрохотала канонада артиллерийских орудий, заревели двигатели старинных гусеничных танков, зашипели воздушные подушки современных ховертанков. Приближаясь за спиной Чижика к своему кабинету, девушка увидела за стеклянной стеной, за своим рабочим столом, в своём любимом и удобном кресле... она увидела расположившегося там мужчину. Он оторвал взгляд от расположенного на столе ноутбука, в котором что-то сосредоточенно читал, заметил Чижика и Майю и поднялся с кресла. Одёрнул складки на белой рубашке и вышел из-за стола, оказавшись, помимо этой самой рубашки, в чёрных брюках.
- Ну что, Светлова, а вот и твой ассистент, - сообщил Фёдор Михайлович, ничуть не потрясённый случившимся, открывая дверь кабинета и проходя внутрь вместе с чемоданом.
Мужчина, так беззастенчиво восседавший на чужом троне, как-то добродушно и смешливо прищурился, встречая хозяйку кабинета, и дёрнул усом. А затем направился навстречу Светловой с протянутой в приветствии рукой.
- Доктор Григорьев, Игорь Кириллович, - сказал он мягким, дружелюбным и довольно приятным негромким голосом. - Лейтенант ВКС, но в нашей медицинской братии - и сестрии также - думаю, это имеет второстепенное значение, ведь правда? - улыбаясь, спросил ассистент.
Его улыбка казалась хитрой, но дело скорее всего было в особом прищуре, делавшем всё выражение лица несколько смешливо-хитроватым. Это была своеобразная черта внешности, и пока было невозможно судить, не пообщавшись с этим человеком, насколько она соответствует его характеру.
Платформа, подобно языку гигантского животного - синего кита какого-нибудь, - задвигалась внутрь корабля, и створки люка закрывались, как лепестки огромного цветка. Двое мужчин в военной форме один за другим шли навстречу ожидавшему их третьему, с нашивками майора на плечах. Эти двое были примерно одного роста, но совсем не похожи. Идущий первым брюнет казался намного крупнее за счёт мышечной массы, у него были широкие плечи, большие руки и спортивное телосложение, к тому же он явно был постарше. Следующий за ним рыжеволосый молодой человек лет восемнадцати на вид был, напротив, худощав, хотя это в принципе и могло считаться обычным телосложением, просто в сравнении со своим спутником он казался тощим и хлипким.
- Товарищ майор, разрешите доложить! - остановившись перед Кырымжаном, шедший первым мужчина вытянулся в струнку и козырнул. Чем-то он был похож на майора. Такой же крепыш с таким же суровым лицом. Только ростом повыше, хотя майор выдавался ещё и вширь, оттого они казались примерно одинакового телосложения.
- Разрешаю, - утвердительно кивнул Кырымжан.
- Сержант Громов и рядовой Стругачёв прибыли на «Данко» в ваше распоряжение для прохождения воинской службы, - чётко отрапортовал парень. Он потеснился в сторону, позволяя рыжему встать рядом с ним и козырнуть.
- Хорошо, - снова кивнул майор и, развернувшись, направился по единственному коридору в сторону подъёмника. - Следуйте за мной.
Громов двинулся следом, а Стругачёв пристроился за его спиной, с интересом разглядывая выходной отсек звездолёта. Давненько он на таких не летал.
- Можно подумать, без этой команды я бы сиганул вниз с платформы с криком «ааа, выпустите меня!», - буркнул Лёха себе под нос и скривился, когда на повороте локоть Громова больно ударил ему под рёбра.
Поймав выразительный взгляд сержанта - «пикнешь ещё раз - убью!» - юноша нахмурился и прикусил язык. Армия научила его быть сдержанным в достаточной мере, чтобы не получать взашей за каждое сказанное слово, но не смогла переломать ему хребет и изменить мышление. Каким был он ещё в детстве, таким и оставался. Просто теперь он стал взрослым и ответственности стало больше.
Майор вызвал лифт, а Лёха остановился позади Громова, удерживаясь от навязчивого желания поднять ногу и дать ему сапогом подсрачник.