Если по правде, то примерно такого ответа на свой вопрос про дружбу Чижик и ждал. Опасался худшего, но надеялся и верил всё же в лучшее. Он вообще по жизни старался верить в лучшее в людях. Не всегда удавалось, это правда, но он старался. Даже в Стругачёве видел большой потенциал, и это невзирая на всё его поведение, явно противоречившее тому, что требуется от настоящего профессионального космолётчика. Зато были у Алёши, помимо недостатков, замечательные человеческие достоинства - он был верным другом, находчивым парнем и на него можно было положиться в трудную минуту. И ещё он был большим оптимистом. На эти качества, найденные в пареньке, и опирался его бывший преподаватель звездоплавания, когда закрывал иной раз глаза на его явные нарушения, ограничиваясь лишь устными замечаниями и нотациями. Детям казалось, что Чижик строгий, но они не догадывались, что, действуй он по всей строгости, Стругачёв бы получал совершенно плохие оценки по поведению и его могли бы уже отчислить из МЗУ на момент учебных полётов.
Худшего не случилось, и Майя в своей непринуждённой манере подтвердила, что они с Чижиком друзья. Можно было вздохнуть с облегчением - и бывший учитель это сделал, даже спина как-то выпрямилась, раньше будто бы отягощённая весом Светловского чемодана. Речь девушки вызывала добрую усмешку. Трудно было не улыбаться, слыша, как она забавно выстраивает фразы, придумывает новые словечки, рассказывает истории. Светлова была в своём репертуаре, только... действительно, повзрослевшая версия той девочки. Честно сказать, приятно было её послушать. И ещё приятнее осознавать, что она тебе искренне рада и её обещание дружбы - не лицемерие и обман, а правда на все сто светловских процентов, как она вроде бы любила говорить. Ну да, вот только что сказала.
- Ох ты, правда, что ли? - он удивлённо оглянулся на орхидею, как оказалось, прожившую неплохой век и многое повидавшую на этом своём веку. - Какая важная барышня, - усмехнулся Фёдор Михайлович. - Ну, на Ироан нам, к сожалению, не по пути, но, может, ещё слетаем как-нибудь... Данкийцы? Почти как данкисты... хм, нет, так нас с дантистами путать будут, лучше твой вариант, - пошутил Чижик. Он решил не комментировать фразу про «великолепных парней», говоря, что данкийцы - не только парни, оказывается. Ну, как-то оно не в тему было делать такое замечание.
А потом Майя Юрьевна Светлова сделала ему пас. Это было неожиданно для Фёдора Михайловича Чижика. Даже нечестно, можно сказать, после услышанного объявления дружбы слышать встречные вопросы на ту же тему. К этому времени они вынуждены были остановиться на секунду, так как, свернув за поворот и пройдя до конца коридора, дошли до тупика с большой круглой кнопкой белого цвета в стене, на которую капитан от души надавил, хлопнув по ней с такой силой, словно бы выползшего из щели космического таракана давил. Раздался мелодичный звук, оповестивший о скором прибытии подъёмника, а пока тот до них добирался, Чижик повернулся к Майе. Он слушал её откровения, слегка подняв левую бровь, и не знал, то ли плакать ему, то ли смеяться. Все эти её признания и страхи его разочаровать были пережитком детского возраста. Кое-что он даже замечал из её тайных планов его выбесить, хоть и не знал причин этого. Думал, просто не нравится как учитель. Часто такое бывает, не обижаться же на каждого ученика, которому не симпатичен. Окончательным аккордом стал её вопрос, всё ли у них нормально. Вот он, момент, когда Светлова взмахнула ракеткой и отправила волан дружбы обратно ему. Ловите, Фёдор Михайлович, не упускайте и отбивайте! Неужто они весь полёт вот так станут перепасовываться? Хотя, он ведь понимал, что их отношения будут непростыми.
- Напрасно ты переживаешь, Светлова, - сдержанно и будто вымученно улыбнулся он. - Всё нормально. Все дети... ну ладно, не все, но многие дети твоего тогдашнего возраста так делали. У каждого это по-разному проявлялось. Обижаться на такие вещи, да ещё и держать обиду столько лет на уже взрослого человека - себя не уважать, - покачал головой Чижик.
Двери лифта открылись, он повернулся и направился в подъёмник, гордо неся Майкин лиловый чемодан и подарочную книгу, как она - свою орхидею.
- Ну и хорошо, что ты на эти слухи внимания не обращаешь, - заметил, проходя внутрь и разворачиваясь лицом к выходу, на Майю глядя. Чемоданчик он временно поставил на пол подъёмника, опустив руку вдоль тела. - Хотя, не так уж много об этом говорят, если говорят вообще. Я только пару раз слышал, чтобы экипаж в разговоре упоминал, что ты дочь Светлова. Здесь каждый - профессионал в своей области, не последний человек на Земле. И чаще я слышу, когда случайно прохожу по коридору мимо беседующих, что капитан Чижик здесь не на своём месте, что он бывший учитель и выскочка. Правда, последнего, кто меня так назвал, по моей просьбе уже исключили из экипажа. - Глаза Фёдора Михайловича при этом недобро блеснули. Или то отразился свет мигающих лампочек под потолком кабины лифта.
Он даже не сразу понял, про какое кино говорит Майя. Только сопоставив это со словами о дне рождения, догадался, что речь идёт о том злополучном ролике из сети. Чижик усмехнулся, вспоминая, как ему однажды его показали, зная, что он был учителем Светловой. Показали специально, чтобы увидеть его реакцию и потешиться над ней. Мол, смотри, что вытворяет твоя бывшая ученица, та самая дочка капитана Светлова. И как не стыдно так позорить родного отца, не говоря уже о бывшем учителе... Тогда он просто промолчал. Посмотрел на того человека холодным недружелюбным взглядом, в котором притаилась лютая стужа, царящая на поверхности спутника Марса, где родился Чижик. Того самого, в честь которого был назван учебный корабль «Фобос». Посмотрел и, ни слова не говоря, развернулся и ушёл. Больше он с этим знакомым не заговаривал. Тот ещё мудак, если по чести.
Позднее Фёдор проверил, насколько правдиво было то видео. Нынешние средства видеомонтажа позволяли сделать практически что угодно практически любого качества. Но репортажи в новостях всё подтвердили. Ошибки быть не могло, хоть до конца и не верилось. Однако... у девочки был день рождения. И это можно было понять.
- Я тебе расскажу одну историю, Светлова, - дождавшись, когда девушка пройдёт внутрь, и нажав на кнопку с латинской литерой E, заговорил Фёдор Михайлович. - Не у меня, но у одного моего одноклассника, был день рождения. Справляли его семнадцатилетие как раз. Мы все пришли к нему в гости, вручили подарки, сели за стол... Он особо не отмечал, нас было мало, и одни только парни. Так что скоро мы перебрались в сарай - ну, он там облюбовал себе как бы комнату отдыха. А в сарае том обнаружилась пара ящиков пива и хороший запас копчёных куриных окорочков и крабовых палочек на закусь. Ну, нам по шестнадцать-семнадцать было, все ученики МЗУ - считай, люди взрослые, присмотр не нужен. Начали пить... а что было дальше, я не помню. Мне потом дядя, у которого я жил, рассказывал, что друзья привезли меня, извини за шокирующие подробности, в стельку пьяного и... ну, запачканного, в общем. А друзья рассказали, что я буянил, искал по всему сараю командный мостик и песни горланил, - рассмеялся Чижик, слегка краснея, между прочим, от таких откровений. - Об этом никто не узнал. После этого случая я перестал употреблять алкоголь. Иногда только в праздник позволял себе бокал шампанского или вина. Вот так. Делай выводы, Светлова, - весело закончил капитан. - А мы приехали. Вот оно, твоё царство. Принимай, королева медотсека.
За открывшимися створками лифта пока был виден только коридор, ведущий влево и вправо.
- Тебе направо, - уточнил Фёдор Михайлович. - Это будет первый пункт твоей экскурсии по кораблю. Оставим здесь чемодан, орхидею и продолжим экскурсию. А? - поинтересовался он мнением девушки.
Похоже, что отвечать на её вопрос он не хотел, считая ответ очевидным.