Вне боевых заданий Вольфрам удивительно спокоен и нейтрален, можно сказать, даже несколько флегматичен для Чёрного Храмовника. Будучи довольно немногословным, храмовник предпочитает высказывать своё мнение лишь там, где уверен что разбирается, в остальном оставляя вопросы где, как и с кем сражаться командованию - возможно не самая удачная черта храмовника, но Вольфрам достаточно здраво оценивает свои навыки в командования, понимая что на большее чем старое как Терра "Делай как я!" он вряд ли способен. Именно поэтому он Чемпион а не Капеллан. Его стезя это битва, его ремесло это смерть - он воодушевляет братьев убивая самых грозных тварей, которые на Храмовника способна изрыгнуть галактика.
Во время боя же, от обманчивой медлительности и флегматичности не остаётся и следа - Вольфрам становится подобен чёрному урагану, летящему над полем боя и повергающему самых опасных врагов, встречающихся его отряду. Вся его ярость, вся его ненависть выплёскивается из него словно из переполненного сосуда, словно пар из готового взорваться котла. Мало кто из врагов Императора способен встретить ярость Вольфрама и поведать другим о её мощи. Но не следует думать что эта слепая, исступлённая ярость берсеркеров кровавого бога - нет. Храмовник овладел контролем своего гнева достаточно хорошо, сделав из него оружие по остроте не уступающее мечу.
Между заданиями, как и множество других чёрных храмовников, Вольфрам занимается подготовкой тела и духа к предстоящим сражениям. Молитвы, тренировочные ритуалы, дуэли разной степени жесткости - упорные подготовки между сражениями ради того, чтобы быть готовым когда придёт время на десантирование. Всё должно быть готово, и ни тело, ни разум ни душа не должны иметь слабых мест, которым мог бы воспользоваться противника. Разумеется, с началом службы в Дозоре, для храмовника эта часть его повседневной рутины не изменилась. В конце концов, именно такой жестокий режим тренировок и молитв делал из Вольфрама Чёрного Храмовника.
Относительно такой скользкой вещи как союзные ордена Астартес, не относящиеся к наследникам Дорна, и уж тем более такой как имперские псайкеры во всех ипостасях Вольфрам удивительно терпим... для Храмовника. Он не видит нужды в наживании врагов внутри, когда хватает врагов и снаружи, а потому свою неприязнь к обладателям гена псайкера, или подозрения к союзным орденам астартес, храмовник держит при себе. Возможно это во многом и послужило причиной его отправки в Дозор Смерти... однако не следует путать терпимость Вольфрама с беспечностью - он более спокойно относится к псайкерам, да, но это не значит что он не будет приглядывать за ними на поле боя.
Также из необычной особенности характера, можно заметить что Вольфрам более спокойно относится к ограничениям человеческих возможностей чем многие другие его братья. Впрочем, это не означает что он будет простительно относиться к откровенной трусости и предательству - между солдатом, который не может эффективно сражаться потому что валиться с ног из-за нехватки еды, сна и сил, и человеческим отбросом, который делается под себя и отказывается сражаться из-за слепого страха смерти, находясь в относительно нормальных условиях, есть серьёзная разница. Понимание что человек слаб и спокойное к этому отношению не значит терпимости к худшим проявлениям человеческого характера. Не для того Император погибал на Мстительном Духе, чтобы какой-то жалкий трус бежал с поля боя, роняя свой лазган и свои штаны. Такое жалкое создание не заслуживает называться человеком — а потому заслуживает смерти, как и любой другой ксенос.
Ожидаемо как для Астартес, так и для Чёрного Храмовника, Вольфрам испытывает пылкую ненависть ко всем людям, променявшим веру в Спасителя Человечества на жалкие подачки Тёмных Богов. Лишь когда последний еретик падёт, лишь когда каждый ксенос будет уничтожен в своих жалких норах, лишь когда Абаддон и его шайка станут лишь плохими воспоминаниями в секретных архивах Инквизиции, человечество познает новый расцвет.