Что же, с самого начала было ясно, что это будет весьма и весьма неприятное, если не сказать дрянное путешествие. И если в цивилизованных землях имя Фон Мирбахов и звон золотых монет мог купить полную безопасность для жизни и груза, лучшую провизию и питье, а также лучшие комнаты в гостиницах и постоялых дворах, то чем дальше Лютер удалялся от столь приятной во всех отношениях цивилизации, то условия становились все хуже, люди грубее и невыносимее в своей неотесанности, а пища и питье - все отвратительнее.
Казалось бы, хуже уже и быть не могло - часть экспедиционного геологического оборудования было потеряно... Вернее, Лютер знал, что он было просто украдено и продано на сторону за бесценок нечистыми на руку караванщиками и охранниками, но без явных доказательств предъявить обвинений он не мог. К тому же, сами караванщики и наемники, что охраняли караван, были чернью в полном смысле этого слова - тупые не от необразованности, но от природы, смердящие дешевым трактирным пойлом, потом и боги знают чем еще, невнимательные, искренне игнорирующие недовольство Лютера и, как уже было высказано выше, вороватые и нечестные.
То, что Нойхафен оказался настоящей дырой, Фон Мирбаха уже никак не удивляла, он привык, зачерствел в своем постоянном недовольстве и уже плохо скрываемом раздражении и отвращении ко всему вокруг. Короткая остановка для пополнения запасов провизии, питья, сплетен и слухов и караван отправляется дальше, в сторону Берлоги, куда отправлялись уже несколько отрядов - Старик-рыцарь при целой армии прислуги, еще один рыцарь, но чахлый и с отрядом прислуги поменьше, зато с жутким лысым амбалом в полных латах в услужении. Трактирщик был весьма словоохотлив и богат на выразительные описания, для вчерашнего неграмотного крестьянина подающего тошнотворное пойло, что считалось здесь пивом. Но этих рассказов вполне хватило, чтобы заинтересовать Лютера и убедить его в том, что Берлога не так проста и явно достойна его внимания.
Через день пути случилось то, чего следовало ожидать. Из зарослей мрачного, туманного леса полетели стрелы. Изящное оперение на тонком древке стрелы, торчащей из глазницы капитана отряда наемников - Гуннара, сразу выдало засаду эльфов, чему Лютер совсем не обрадовался.
Тут же оказалось, что плата в 500 золотых за охрану была явно завышена - Лютер смог увернуться от нескольких стрел подряд, а вот десяток наемных мечей и такие же наемные караванщики - не смогли.
Проклиная все на свете, Лютер фон Мирбах отправляет несколько колб с гремучими зельями в утыканные стрелами повозки, в ближайшие заросли и они расцветают невыносимо жарким пламенем, что скрывает бегство Лютера.
Оторвавшись на весьма внушительное расстояние от разгорающегося пожара, пиромант оказался перед простой дилеммой - попытаться вернуться назад, проглотив свою гордость и амбиции, вернуться назад, к этим закостенелым дураками и идиотом, чтобы быть осмеянным, или же продолжить свое путешествие, рискуя погибнуть, чтобы все же найти то, что он ищет и утереть носы всей Академии?
Разумеется, Лютер не мог скомкать и выбросить свою честь и гордость, словно неудачный чертеж. Ногим практически сами несли его вглубь Земли Духов, пока Лютер время от времени сверялся с грубо нарисованной картой, приближаясь у Берлоге.
Так прошли еще сутки или двое, когда впереди показался недостроенный частокол, окружающий какую-то усадьбу. Имение находилось в плачевнейшем состоянием, напоминающем более руины, чем что-то обитаемое. Однако, впечатление было обманчивым - то тут, то там виднелись силуэты часовых, в окнах горел свет, освещавший развешенное на просушку стиранное тряпье... В целом, на лагерь бандитов это место походило мало, и это могло значить, что какой-то из рыцарей все же добился успеха и добрался сюда.
Понаблюдав некоторое время за творившемся в усадьбе, Лютер снова принял судьбоносное решение.
И вышел, не скрываясь, прямо к воротам, держа в руках зажженый факел.