Палатка не позволяла встать в полный рост, но Франческа впервые не торопилась ослаблять ремешки брони. Наоборот тихо обнажила меч. Тревожно и часто дыша, она слушала больно ранящие слова Геора. Наверное, впервые ее действительно удалось разозлить. Злость, переходящая в ярость, затмевала разум, как будто сломав запреты и печати. В тот вечер Франческа была готова обагрить клинок - нечто, чего она не позволяла себе даже в мыслях по отношению к спутникам. Они мелькали, но она их быстро отбрасывала. Впервые цепи самоконтроля слетели. И если бы позади не воцарилась тишина, то неизвестно чем бы все закончилось.
Два часа Франческа боролась с бессонницей, терзаемая внутренним Зверем. Он требовал крови. Злость и ярость отравляли. Это напоминало дни, когда она намеренно принимала яд, чтобы выработать иммунитет.
Два часа метаний в полузабытьи на границе грезы и реальности. Испарина на чистом лбу, кровь стучит в висках, а руки дрожат, требуя выплеснуть злобу хоть на что-нибудь. Рядом только Айна. Волкодав положила тяжелую голову с грустными черными глазами на грудь, позволяя гладить по спине. Рука лучницы дрожит, но не позволяет ничего кроме ласкового поглаживания. В этом нет сдерживаемой злобы, наоборот, близость Айны приносит успокоение, словно она противоядие, позволяющее ярости выйти из тела, растворившись в холодном ночном воздухе и унестись с палой осенней листвой.
Когда Франческа справилась с эмоциями и мучающей ее тревожной грезой темного и неясного видения, словно она застряла в липкой пучине мрака, то вышла из палатки проведать Ингвара и Василя. Дядька спал у догорающего костра, в который девушка подкинула дров. Не тревожа мужчин, устроилась рядом с наставником, укутавшись в одно из теплых походных одеял - пыльном, как ее собственные одежды.
От Ингвара пахло Айной, лесом и резким запахом мужчины, но она привыкла. Это был родной запах. Северянка закинула руку на наставника, что всегда приносило успокоение. Наверное, ее появление утром рядом удивило дядьку, но Франческа проснулась разбитая и уставшая. После пережитого требовалось много больше часов, чтоб придти в норму. В животе нещадно урчало с прошлого дня, ведь на битву они по обычаю шли на пустой желудок, чтобы в случае ранений легче врачевать.
Прежде, чем заняться лагерными обязанностями, ярла проверила Василя. Кислевит плохо выглядел, когда она отправилась спать, но толково помочь ему не представлялось возможным, пока они не дойдут до Обители.
- Василь?
К рубаке северянка явилась с бурдюком воды.