- Красивым, - ответил Алериан, очередная улыбка на его лице была меланхоличной и мечтательной. - У нас довольно долго получалось обманывать себя, будто в мире больше не осталось кого-либо, помимо эльфов. Строили лесные дворцы, ходили друг другу в гости, праздники, семейные интриги. Все играли в эту игру, было здорово и утонченно. Но свой рок мы принесли с собой, от него не сбежать. Собственную природу очень сложно изменить, и прошлое твоего народа - это часть самого народа. Спящее безумие снова проявляет себя, маскируясь под высокомерное прекраснодушие и благородные душевные порывы. Мы медленно просыпались, вспоминали, кто мы такие, но наш рок уже скалился нам в лица. В конечном счете остается лишь тень былой красы и сожаления, - вампир будто бы глубоко погрузился в воспоминания, но одернул себя, снова посмотрел на Франческу.
- Но давай вернемся к нашему соглашению. Свою цену ты назвала, ярла, и я согласен ее заплатить. Однако остаются еще твои друзья, Геор и Василь. Их согласия на выполнение работы я не слышал. Что помешает каждому из рекомых, оказавшись снаружи, пойти собирать толпу крестьян с вилами, чтобы вернуться в курган и вогнать осиновый кол в сердце проклятого кровопийцы? - Алериан позволил себе еще одну улыбку, издевательскую. Перевел взгляд на ульриканца. - Что скажешь, человек? Говорит ли ярла за тебя? Или имеешь собственное мнение о ситуации?