Чудовище неуязвимо. Оно словно танцует, уходя от атак, и рисует кончиками когтей на лицах своих жертв. Правую щёку обжигает огнём, но жрец будто этого не замечает: его внимание приковано к спутнику и товарищу.
- Йохель! - раздаётся, наконец, крик - истошный, высокий, пронзительный в начале и резко сорвавшийся на сиплый шёпот в конце. Захария больше не может кричать. Но он вновь поднимается и бросается в бой.
Облик сугатита страшен: глаза широко распахнуты, расширившиеся в полутьме башни зрачки лихорадочно пульсируют. Кожа на щеке разорвана от уха до рта, кровь заливает оскаленные зубы и каплями блестит на встопорщенной бороде. Левая рука болезненно поджата, правая крепко сжимает ставший слишком длинным посох. Сгорбленная фигура перемещается за спину монстра и зубы воинственно скрипят, когда Захария наносит новый удар - метя под колени, намереваясь лишить чудовище опоры.