Что ни говори, а эльфка хорошо знала своё дело, она до последнего цеплялась за возможность прикончит орка и, клянусь Груумшем, ей это почти удалось. Ну что же, когда Диршах скинет её, будет тоько веселее. Когда эта взбешённая баба силилась оторвать ему ухо и почти на половину вогнала кинжал в плечё, орк взвыл сквозь зубы. Но это был не крик боли и отчаяния, это было гимн высвобождению всего низкого, всего животного, что было в жалкой тушке разведчика. Острая боль обостряла до предела все чувства орка, напрягала до изнеможения мышцы, даровала наслаждение. Извращённая натура Диршаха была холодна к простому уничтожению противника, необходимо было непременно поставить под угрозу собственную жизнь, ощутить, что враг почувствовал вкус победы, а ты одной ногой стоишь в могиле, и только тогда резким движением превратить поражение в триумф и издевательство над недавним победителем. Да, Диршах определённо был конченным ублюдком...
Стоило орку на пределе сил сбросить эльфку с себя, как его скудоумные товарищи попросту пристрелили её. На мгновение озадаченный орк остолбенел, больше напоминая капризного ребёнка, у которого отобрали вожделенную сладость, и он вот-вот разревётся. ОНИ В ОДИН МИГ УГРОБИЛИ ВСЕ ЕГО ТРУДЫ! ОНИ УБИЛИ ЕЁ! ЭТО БЫЛА ЕГО ИГРУШКА!
В один момент разведчик почувствовал себя никчёмным, разбитым, ощутил дикую боль в плече, почувствовал, как кровь из разорванного уха стекает по шее. Настрой на эту батву был безвозвратно утерян, он больше не хотел играть со своими жертвами. Опустошённый Диршах от обиды уже хотел перерезать глотку истекающему кровью эльфу, как увидел вонючего гоблина, который отгрызал руку лучнику. С разбега орк пнул под рёбра обнаглевшего недмерка и завопил на всю башею. - Да вы совсем охерели !? Что вы блять творите !? Вам что коротышек мало !?
Захлёстываемый злобой, Диршах спрыгнул на первый этаж, без разбора размахивая клинками и извергая поток проклятий.