Золотистые огни постепенно гасли, погружая помещение в полумрак. Разговоры постепенно стихали, и в зале воцарилась атмосфера приятного ожидания. Оно длилось всего пару томных мгновений: до тех пор, пока свет софитов не вырвал из окутывающей зал полутьмы сцену. Заиграло вступление, бордовый, в тон антуражу, занавес поднялся, обнажая перед зрителями расставленный реквизит – диванчик и столик с телефоном, перенося наблюдателей из ресторанного зала в чью-то гостиную. И, конечно, в подобных гостиных не могло обойтись без горничных – почти тут же, вслед за вступлением, появились полуобнажённые девушки в соответствующих костюмах, разбегаясь по местам.
Но декорации и статистки – всего лишь фон. Для той, кто появился на целую минуту позже, заставляя зрителей смаковать момент своего появления.
Музыка замедлилась. И она взошла на сцену – роскошная и блистательная в своём образе, одной лишь белоснежной улыбкой затмевающая остальных девушек. Знаменитый предмет гардероба – корсет с округлым декольте в форме сердца, чулки и туфельки, а сверху – полупрозрачный халатик. Плавные, медлительные, грациозные движения, с которыми она расставалась с очередной вещью. А стоило ей опуститься на диван и взять в руки телефонную трубку – и посетители услышали её мягкий, глубокий голос, чарующий переливами интонаций…
Выступление длилось не более десяти минут, но давало зрителям насытиться визуально и усладить слух в полной мере. В последний на сегодня раз – ведь на этом сегодняшний репертуар знаменитой певицы заканчивался. И Эмбер Харт, прощаясь со зрителями и очаровательно улыбаясь им со сцены, с лёгкой грустью думала о том, что через несколько мгновений её покинет.
…Громоздкое зеркало с множеством рассыпанных по раме лампочек отражало усталое лицо Эмбер. Как бывало и прежде, певица, садясь за собственный столик в личной гримёрке, давала себе короткий отдых перед тем, как вновь выйти в свет. Нельзя было сказать, что она измучена, - её работа приносила ей немало удовольствия. Но ночной образ жизни вкупе с непрерывными разработками сценариев с песнями, костюмами и реквизитом давали о себе знать.
Впрочем, лёгкий транс Эмбер, за который она словно вновь слышала проигранную в зале музыку и собственный голос, быстро спал. И девушка взялась за приведение себя в порядок: снятие грима, ещё более отбеливающего её и без того светлую кожу, и совершенствование причёски. Она не так бы переживала на её счёт – но не хотелось предстать перед незнакомым мужчиной в неопрятном виде…
Подумав о нём, Эмбер улыбнулась. И бросила взгляд на приоткрытый ящик, в котором, помимо косметики, хранила некоторые открытки поклонников. Среди них были и записки того таинственного незнакомца, что занимал её мысли не только последние минуты, но и последние дни.
Естественно, подобные послания девушка получала не впервой. И была наслышана от официантов заведения о постоянных посетителях, что зачастую появлялись в клубе только в те дни, когда выступала она. Как правило, Эмбер лишь отмахивалась от назойливых поклонников, ибо была уверена: большинство из них – глупые влюблённые мальчишки, не представляющие для неё никакого интереса. Пылкие юношеские признания не могли растопить её сердце.
Но и не реже она получала послания от более респектабельных и уважаемых мужчин, в сердцах которых давно угасла эта трогательная пылкость, а осталась лишь развращённость богатством и окружающей их красотой. От подобных толстосумов, разбрасывающихся своими деньгами и авторитетом, ей было ещё более противно. И Эмбер, совершенно не страшась, бросала им резкие отказы в их весьма вызывающих приглашениях. Ей нечего было бояться – под покровительством самого Джека О`Риппера. Пожалуй, он был единственным мужчиной на свете, с которым певице приходилось считаться.
Но этот таинственный незнакомец… он заинтриговал её. И даже Эмбер не могла бы ответить себе, чем именно – лаконичными записками, ненавязчивым вниманием или вызывающим интерес выражением: «У меня есть информация»…
Харт понятия не имела, о какой информации говорил незнакомец. И почему не хотел ей показаться, не пытаясь увидеться со звездой за кулисами. У неё возникали тревожные мысли о том, что он принадлежит враждующей с ирландцами банде, и ему приходится наблюдать за ней лишь издалека. Действительно ли у него есть информация или это своего рода «ловушка»? Какую он преследует цель? Какая, чёрт побери, информация?..
Почему-то Эмбер, едва услышав эту новость, подумала об отце. Но не могла себе представить, чтобы кто-то смог узнать её тайну, её настоящее имя. Девушка понятия не имела, присутствует ли опасность в раскрытии её инкогнито, потому что не представляла, какое положение занимал в криминальном мире отец. Но она была вынуждена принять крайние меры по возвращении в родной город…
Это щекотало её нервы. Подразнивало любопытство. Интриговало и пробуждало азарт.
Всё, начиная с того момента, как Элис Картер стала Эмбер Харт.
Всё, включая и эту злополучную «информацию»…
Кажется, Эмбер слишком привыкла к этому двуликому миру, и встреча с таинственным незнакомцем не вызывала в ней совершенно никакого страха. Свидание было назначено на нейтральной территории, во вполне презентабельном заведении. Стоило ли ей вообще бояться?.. И, в конце концов, кто не рискует - тот не пьет шампанского!
…Сделав лёгкий макияж, надушившись и сменив гардероб (на более закрытый, но не менее соблазнительный), Эмбер встала из-за столика, прихватила личные вещи и, надев солнцезащитные очки – сугубо в целях сохранения тайны своей личности, - вышла из гримёрки, направившись к чёрному выходу. И в который раз, следуя по этому коридору, она подумала о том, как странно порой складывается жизнь. Ведь ещё в подростковом возрасте, когда Джордж привёл её именно в этот клуб, ранее являвшимся простым баром, Эмбер влюбилась в это место и никогда не могла бы подумать, что будет здесь выступать. Как сейчас она помнила появление на сцене танцовщиц, разодетых в блестящие наряды, помнила клубы дыма от сигары, которую выкуривал её отец. Довольным взглядом он следил за игривым танцем, и лишь после, щёлкнув её по носу, произнёс: «Хороший из тебя выйдет адвокат, малышка. Такой серьёзный взгляд!»