- О-ой... - Ташка помотала головой, когда включился свет. Догадаться, что это ее рук дело, у нее не было времени - события завертелись слишком быстро, а с ними завертелась и ташкина голова. И на Азазеля посмотреть (а имя она тут же забыла напрочь) хотелось, и книгу проверить, и своих (теперь она с гордостью называла жителей квартиры "своими", после всего-то пережитого...) проверить, живы ли.
Невезения же тоже не отставали, сыпались со всех сторон - вот и на добавочку директрискины дружки пожаловали, серьезные такие, важные. Ташка искренне не понимала, что могут ей сделать крысы... И вообще, как это так - ее арестует крыса...Ну вот как она бабушке сообщит?...Ей ведь положен один звонок и вот она звонит такая и говорит "Бабуля, ты только не волнуйся, меня арестовали, я у крыс в тюрьме, внеси залог и меня отпустят".
Ташкина бабушка обожала криминальные передачи и детективные сериалы, поэтому лексикон у ребенка был, что надо.
Едва она хотела спросить, на каком основании их схватить пытаются, и пригрозить личным адвокатом, как взгляд упал на книжку, а книжка в свою очередь, взмахнув страницами, упала наземь, ибо резкий рывок в сторону, знаете ли, никакие цепкие пальцы не выдержат.
- Ой, книжка... - прошептала Наташка, даже в такой патовой ситуации не решаясь признаться, что она тут с ней делала. Бросила последний плаксивый взгляд на тянущего к ней руки симпатичного такого паренька и, еще не осознав, насколько сильна боль потери, оторопела, окоченела словно, пока дядя коднар ее вверх не подбросил.
Нет, она безусловно, хотела заметить, что для игр время неудачно выбрано, но вовремя опомнилась, запрыгала неуклюже у того на спине, ощущая как подкатывает к горлу тошнота - последствие слишком большого количества одновременно случившихся событий, конечно. Вестибулярный аппарат вовсе не причём.
Обернуться и подарить прощальный взгляд книжке отчего-то было стыдно, вроде как она теперь ее хозяйка, а вон как получилось. И Ташка вздумала отвлечься. Наверху было интереснее и, конечно, нашлось, на что поглазеть, но неприятное дурное чувство так и не отпустило ее - предатель она теперь, видимо. Вон, даже платье ее оставило,а она почти успела к нему привыкнуть... Эх...