…Мамина комната утопала в загадочной полутьме, купалась в таинственной этой хрупкой иллюзорности с интересом разглядывая пришельцев. Синие тени порхающие по углам, косые лучи рассеянного солнца что полосовали помещение, проникая сквозь стрельчатое окно – все это присматривалось к людям, вздыхало, обнимало и быть может даже отталкивало. Быть может, даже испытывало недовольство этим внезапным вторжением, гневалось потихонечку. Испытывало раздражение.
И.
Казалось бы, откуда взялись солнечные лучи, проникающие в комнату золотистыми пиками света? Откуда взялось летнее солнце и намек на охристо-медвяный цвет, если в Петербурге властвует хмурый день готовый обратиться не менее хмурым и тоскливым даже вечером?
Но в маминой комнате всё было устроено совсем иначе, чем в реальном мире – комната эта жила особой заповедной жизнью, существовала отстраненно и странно, игнорируя окружающий мир – не обращая на него внимания и наслаждаясь своей собственной вселенной.
…Поблескивали яркие витражи, привлекая к себе внимание. Солнце и луна были изображены на этих разноцветных пёстрых стеклах – и высокие замки, и луга и затейливые цветы и грозные фиолетовые тучи, роняющие на землю холодные капли дождя. Синий цвет. Багряный. Желтый, зеленый и фиолетовый! Комната купалась в чем-то далеком и совсем несбыточном – аромат далеких времен проникал в сузившиеся от колдовства окна и пыль далеких, позабытых миров лежала на тумбочках и на полу. Дух сказочного мира что забыт давным-давно, умер, изгладившись из памяти потомков. Превратился в сон – забытый и тревожный – угасший, но упрямо продолжающий существовать в этом средневековом обиталище.
Вот большая мамина кровать что украшена тяжелым балдахином, выцветшие гобелены с изображением древних битв на мечах. Запирательная магия здесь не при чём – кровать всегда была такой и всегда, точно такими же были гобелены.
Обилие украшений бросилось в глаза кнопке Ташке – великое разнообразие самых странных, непонятных даже вещиц! Здесь фиалы, бусы, кольца, песочные часы, шкатулочки, ключи с затейливой резьбой, какие-то странные бутылочки разноцветного стекла, тяжелые латунные печати и совершенно непонятные мази, покоящиеся в серебряных сосудах. И колокольчики, и какие-то палочки – напоминающие те самые знаменитые волшебные палочки из фильмов про волшебников!
И конфеты, и какие-то таблеточки, и разноцветные пробирки наполненные разноцветными жидкостями, и еще заколки и позеленевшие монеты.
…Веера, колоды игральных карт, шахматные фигурки и самые настоящие карты приключений, свернутые в тугие свитки!
Даже сама Алиса не знала для чего всё это нужно. Многие вещи хранились здесь годами, столетиями быть может собирались по чуть-чуть – слишком мала еще младшая Васильева-Бесфамильная, слишком неопытна. Её обучение ведь еще даже не начиналось толком! Все юные волшебники проживающие в мирах с ограниченным магическим фоном, сначала обучаются как обычные дети в самых обычных школах, а с восемнадцати лет, когда прибавится ума и осторожности, проходят обучение Истинному Волшебству – в гнизговом мире и в мамином мире тоже. Ну, про мамин мир оно понятно. А канцелярские крысы между тем, они ведь тоже непревзойденные волшебники – стражи равновесия, хотя немного тронувшиеся на своих правилах и гнизгократии!
Да. Чужой здесь пока еще была Алиса, совсем даже не своей девушкой. Мало что она в этом понимала, мало что могла рассказать обо всех этих диковинках.
Окружающие вещи разглядывали юную волшебницу с толикой прохладцы, спрашивали быть может: «а получится ли из тебя, синеволосая Алиса, настоящая волшебница? А сумеешь ли ты грозные силы подчинить себе, и не сломаться.?Ну. Кто знает, кто знает…»
Комната заповедная, самобытная, опасная – как и тот древний мир в который они собирались сейчас шагнуть. Комната – страж. Комната – обманщица. Комната - портал скрывающая в себе нечто ценное. Ворота в Зачарованный мир Фейерии.
А сама картина вот она!
...
Тяжелое полотно, приткнувшееся к стене – ни один мольберт такое не выдержит – в человечий рост картина, странная и очаровывающая. Мазки. Краска. Перетекающие друг в друга живые цвета, узелки заклятий и тонкие нити силы. Рыжий серп луны и убегающие к горизонту травы – некая тревожная, алая дымка царит над окружающим пейзажем, покалывает душу опасностью. Отчего-то зябко глядеть на милых курочек, пасущихся среди трав…
Тревожное зрелище, ага. Не очень доброе – может это и волшебный мир, а только будто бы кровью исходится острый серп луны и тревожные, странные создания порхают в листве.
Без полста грамм не разберешься, мог бы сказать кто-нибудь пернатый с папироской в зубах.
Но этот пернатый белопёрый монстр как раз-таки принял на грудь, значит мог разобраться в проблеме.
...
Наташка замерла в своём белом платье, ощущая себя совсем даже не в своей тарелке принцесской. Да и какая она принцесса, скажите на милость? Самый настоящий сорванец!
Бесстыдные вещички, между тем, широко разбросанные по комнате - эти самые а-р-р-к-тефакты, значит - игрались с нашим сорванцом в гляделки. Предлагали что-нибудь взять на память, соблазняли, подмигивали, искушали потихонечку. Вот, например серебряная коробочка духов изготовленная в виде крохотного синего бутылька с серебряным драконом, что обмотался вокруг бутылочки…Или странная такая палочка, напоминающая волшебную палочку Гарри Поттера…или даже целый посох? А может, нужна карта – древний свиток перемотанный растрепанной веревкой с печатью?
Платье было неудобным и жутко пышным – зато корона дарила некоторую приятность. Корона! Тяжелый великолепный головной убор. Возможно, в волшебном мире, кто-то действительно подумает будто эта хулиганка самая настоящая принцесса...какой-нибудь красивый, синеглазый принц из диснеевского мультика, например.
Книжка затихла. Но она была рядом. Тот, кто жил в ней был рядом. Он ждал перехода. Этот невидимый друг, быть может даже хотел чтобы Ташкенция чего-нибудь отсюда одолжила…
Наташка боялась пошевелиться, а Алиса попыталась обрушить чары на картину чтобы открыть проход. Даже вся посерьезнела встряхивая синими своими локонами. Редкое зрелище – увидеть эту девушку такой серьезной, насупленной и собранной! Фу-ты, ну-ты прямо, какая строгая тётенька получилась!
Давай же. Пора идти в мамин мир!
…Увы. Магия не признала маминого волшебства, только стены немножечко вздрогнули да мелодично звякнули колокольчики. Более ничего не случилось. Правда, кто-то стал еще сильнее биться во входную дверь – но запирательные чары пока работали. Квартира превратилась в средневековый замок и попробуй его взять нахрапом!
– Вот я вас уверяю, это неверное решение. - обратилась Гнизга к людям закончив со своей писаниной. Во всяком случае самолётики больше по квартире не кружились.
Эта высокая директкрысса пришла в мамину комнату постукивая своим зонтиком и с интересом рассматривая картину, даже длинным ногтем ковырнула краску, задумчиво поглядев на свой палец. Шевельнула тонкими усиками на морде: – Это глупое неверное решение. Совершенно. Неумный. Неуместный. Неправильный поступок. С-с-смею вас уверить, малолетние дамы и немалолетние с-сэры! Если вы покинете эту комнату, вы признаете свою вину. Ни-за-что!!! Вам не удастся скрыться от гнизговой стражи. Вас выследят и посадят под арест, гнизговая с-стража отыщет вас в любом мире. На. То. Она. И. Стража Великой Гнизготерии. Не следует перечить правосудию! Это ошибка системы – ошибка системы будет своевременно устранена, купирована, изничтожена если мы все дадим соответствующие показания. Ах-ха. Оставайтесь на месте, гос-с-спода, и вверьте ваши души правосудию. Гнизгократия – великая сила!
Тинки Бинкс задумчиво поглядела на кота.
- На вас наложено несанкционированное проклятье, с-с-сэр. В волшебном мире вс-сё может с-стать хуже. Намного хуже, смею вас заверить!!! – вдруг выкрикнула гнизга сверкнув своими чародейскими глазами.
Коднар между тем особо не старался, торжественного вида не принимал и никаких сложных пассов не выполнял. Блеск сигаретки, сочный мат, парочка белых перьев упавших на пол…и!...картина вдруг открылась. Наполнилась комната запахом свежих трав, ароматом дождя и железистым запахом чего-то тревожного. Послышался куриный клекот.
«Алиса – никогда не ходи в Фейерию без взрослых!»
…Неоднократно предупреждали родители свою любимую дочь.